Почему-то считается, что если Россия отказалась от социализма и пошла по пути капитализма, то капиталистические субъекты должны броситься ей помогать. Но если представить, что Россия с ее потенциалом вдруг успешно развилась бы по капиталистическому пути, то она естественно стала бы империалистической страной. В этом отношении империалистическая Россия, требующая раздела мира, куда опаснее, чем социалистический СССР. Но возьмите программу строительства коммунизма, выведите за рамки известные термины и обратитесь к прагматической части – то хоть бери сейчас и работай. Например, там есть установка обеспечить использование продуктов нефтегазовой промышленности для производства новых материалов, а не в качестве топлива. Хоть кто-то это сейчас делает?
Сегодня Дмитрий Медведев в ходе расширенного заседания Госсовета подведет итоги своей четырехлетней работы на посту президента, а также даст оценку работе правительства Владимира Путина. Доктор политических наук, профессор Сергей Черняховский объясняет провал медведевской модернизации целым рядом факторов - как внутренних, так и внешних. Его экспертное мнение – для Накануне.RU.
У нас было четыре брендовых лозунга за последние четверть века. Это "перестройка", "реформа", "стабильность" и "модернизация". Вы можете обратить внимание, что три лозунга – первый, второй и четвертый – предполагали процесс, а не результат.
Стабильность в самой постановке вопроса ясна по своей сути, хороша эта стабильность или плоха. Стабильность была достигнута, потому что было указано то состояние, к которому мы хотим прийти. Остальные лозунги не были указанием на состояние. Поэтому двигаться в этих рамках можно без конца, а, во-вторых, в лозунге модернизации не предполагалось, что мы хотим получить. Реально задачи модернизации не были поставлены. Что такое модернизация, не было определено. И мы видим, что в пяти достаточно конкретных направлениях, которые обозначал Дмитрий Медведев в статье "Россия, вперед!", – космос, энергетика и так далее – по существу ничего прорывного сделано не было. То, о чем первоначально он сказал, было провалено. Если говорить объективно, то Медведев должен был бы признать провал модернизации. Но с точки зрения политической логики этого, конечно, не произойдет.
Сам термин "модернизация" кажется интуитивно понятным, но он является очень неопределенным. С точки зрения теории модернизации, модернизация – это отказ общества от своего типа развития и состояния и переход на путь развития по модели западных стран. Формально это описывается как переход от традиционного общества к обществу модерна. С точки зрения "перехода от Средневековья к Новому времени" России и не надо было это делать. А переход к типу развития западных стран выглядит как минимум спорным.
Если же говорить о модернизации как о технологическом прорыве, создании современных производств, то пять задач Медведева были ориентированы на это, но значительной частью элиты это движение было блокировано, в частности, посредством навязывания обсуждения вопроса о политической модернизации. А политическая модернизация – уже точно переход к политической модели западных стран, что, как уже говорилось, спорно, а, кроме того, нельзя осуществлять одновременно изменения политической системы и технико-экономической системы. Это все равно, что рассчитывать одновременно замерить и скорость, и местоположение электрона, с выяснения невозможности чего и начался кризис классической физики и создание теории относительности.
Кроме того, Медведев достаточно быстро занялся самопиаром, была это сознательная линия на то, чтобы добиться выдвижения, или "предпродажная подготовка", чтобы потом под это дело как можно больше получить от Путина за отказ выдвигаться. В итоге, как мы знаем, он получил пост председателя правительства. Таким образом, с определенного этапа шла предвыборная борьба, и речи о технологической модернизации не было. То есть, это была грандиозная имитация.
Какими были внешние факторы? Доминировала и до сих пор, в общем-то, доминирует идея, что можно осуществить технический прорыв на рыночных началах. Это в принципе не осуществимо при сложных производствах просто потому, что они требуют вложения средств на длительный период. Непосредственные экономические выгоды в обозримом будущем они не обеспечивают. А законы рынка требуют скорейшего возврата средств. Для того, чтобы на стратегические периоды вкладывать средства, нужно, прежде всего, их иметь, и иметь возможность надолго от них отказаться. Кто может так вкладывать средства? Как правило, это всегда государство. Бизнес это либо не делает, либо такими средствами не всегда обладает. Если говорить о надежде на то, что к нам придут западные корпорации и вложат свои средства, то это предполагает, что западная корпорация, во-первых, должна отказаться от прибыли в ближайшие периоды и вложить их в технологическое развитие стратегического конкурента. Это все равно, что "Газпром" начнет вкладывать деньги в космическую программу Америки! Зачем это делать, если в свою можно вложить?
Технологии нам не дают, потому что технологии играют все большее значение в мире. Сейчас мы переходим в технотронный мир. Все конфликты между арабским миром и западными странами, в первую очередь, США, в основе своей связаны с тем, что те дают им возможность иметь деньги, но не дают технологии. То же самое мы наблюдаем в отношениях наших с западными странами в советский, послесоветский период. Делалось все, чтобы технологии двойного назначения нам не дать. Кроме того, можно делать стратегическое инвестирование, в частности, давать технологии и деньги, если ты уверен в длительной стабильности той страны, в которую ты вкладываешь деньги. Это еще могло быть во времена СССР. А почему они должны делать это сейчас, когда никто им не гарантирует возврата, тем более, с 2024 года?
Почему-то считается, что если Россия отказалась от социализма и пошла по пути капитализма, то капиталистические субъекты должны броситься ей помогать. Но если Россия с ее потенциалом вдруг успешно развилась по капиталистическому пути, то естественно стала бы империалистической страной в плане своих приоритетов. В этом отношении империалистическая Россия, требующая раздела мира, куда опаснее, чем социалистический СССР, в принципе не особенно заинтересованный в войне, озабоченный своими проблемами, на доктринальном уровне отказывавшийся от экспорта революций и выдвигавший концепцию мирного сосуществования. Поэтому оснований поддерживать Россию в прорывном развитии даже меньше, чем оснований поддерживать СССР. Никто не будет давать такие деньги. Сколковская авантюра тоже достаточно ясно это показывает.
Теперь возьмем "лозунги" строительства коммунизма и социализма. Под строительством социализма подразумевалось строительство общества с вполне понятными характеристиками, и лозунг строительства коммунизма предполагал такие результаты, которые всем людям были примерно понятны. Хотя кто-то верил, кто-то не верил. Но было понятно – бесклассовое общество, от каждого по способностям, каждому по потребностям при коммунизме, по труду – при социализме и прочее.
Обратите внимание, большевики, придя к власти, в прагматическом плане начали говорить об индустриализации, об электрификации всей России. Они начали решать конкретные производственные задачи даже тогда, когда шла гражданская война. Вопрос строительства социализма выглядел утопической мечтой, но это расшифровывалось через вполне технократические понятия.
А если вы возьмете третью программу КПСС, строительства коммунизма, которой полгода назад исполнилось 50 лет, выведите за рамки известные термины и обратитесь к прагматической части – то хоть бери сейчас и работай, выполняй. Например, там звучала установка обеспечить использование продуктов нефтегазовой промышленности для производства новых материалов, а не в качестве топлива. Это одна из главных задач для России сейчас, а кто-то пытается это сделать? Сергей Кириенко несколько лет назад сказал, что по решению XXVI съезда 1981 года надо было построить определенное количество реакторов, а этого до сих пор не сделано. И вот пора начать выполнять. По большому счету, если брать не идеологическую сторону, а уже поставленные некогда производственные задачи, то, может, нам пора "начать строить" коммунизм?
Выборы Верховной Рады в 2012-м 129
Дмитрий Выдрин: «Юлия Владимировна должна быть не в тюрьме, а на коленях». Интервью Дмитрия Скворцова
11Дмитрий Выдрин, первый политолог на территории СССР и, собственно, автор термина «политтехнолог», советник всех президентов Украины и несметного количества премьеров (не говоря уже о прочих обитателях незалежного политикума), приехал в Ялту, чтобы провести мастер-класс для слушателей курсов журналистского мастерства, проводимых здесь Институтом стран СНГ.
Я не мог упустить возможности добиться от ведущего политтехнолога Украины ответа на вопрос, мучающий сегодня все прогрессивное человечество и, не исключено, внеземные цивилизации, переживающие за судьбы демократии в Солнечной системе.
– Дмитрий Игнатьевич, образцово-показательные синяки на хрупком теле мужественной женщины – насколько удачный политтехнологический прием?
– Не хотел бы это комментировать, именно потому, что она – женщина. Я считаю, женщина должна сидеть не в тюрьме, а на коленях у мужчины.
– А если этот мужчина ходит в тюрьму как на работу?
– В данном случае, не имеет большого значения.
Я абсолютно уверен, что она виновата. Я с ней работал, и многие вещи происходили при моем молчаливом присутствии. Тем не менее, у меня есть сомнения в целесообразности ее пребывания в тюрьме. Когда в Израиле амнистировали 1048 шахидов, вне всякого сомнения, участвовавших в террористической деятельности, это был вынужденный, но необходимый шаг. Так же и Юлия Владимировна. Она круто виновата – перед законом и перед историей. Но я боюсь, что ее заключение является не наказанием, а скорее восстановление и тиражированием ее почти угасших возможностей.
Она великая актриса, каковой нужна большая сцена. В сегодняшних политических реалиях такой сценой может быть либо парламентская трибуна, либо тюремная камера. Раз у нее нет парламентской трибуны, не надо было давать ей камеру. Из тюрьмы Тимошенко слышна и видна сильнее, чем из своего роскошного особняка в Конче-Заспе. Если уж возникла необходимость во временной изоляции (чтобы подсудимая не препятствовала судебному процессу), надо было изолировать ее в собственно дворце. И пусть бы Чаленко, или вы, Дмитрий, приходили туда и смотрели, насколько соответствуют условия содержания европейским нормам, может ли повар, выписанный, скажем, из Японии, подавать те диетические блюда, которые соответствуют ее здоровью, насколько учтиво госохрана не выпускают ее за территорию собственного пляжа или розария. И тогда на фоне розария, пляжа и бодигардов она выглядела бы гораздо менее убедительно, чем на фоне вертухаев Качановской колонии.
Поэтому, на мой взгляд, была совершена психологическая ошибка по отношению к украинской ментальности и украинской психологии.
– Но закон же не позволяет изолировать ее во дворце! Поэтому, собственно, дворцовые палаты и сооружены прямо в колонии.
– Это еще большая ошибка. Знаете, пару лет назад я пошел с ребенком в аквапарк в Симеизе. Когда покупал билет, меня узнали и спрашивают: «вам просто в аквапарк или в VIP-зону?» У нас вся страна уже поделена на «просто территорию» и VIP-зону. Вот мы с вами сидим в столовой санатория, где только одна кнопка в кофейном аппарате работает, поэтому чтобы получить «эспрессо», нужно идти в VIP-зал той же столовой.
Спецраспределители в свое время развалили Союз. Это же грозит и Украине. Поэтому я большой противник VIP-зон. И в тюрьмах тоже.
А что касается вашего вопроса о законе, то закон Израиля тоже запрещает выпускать из тюрем террористов. Но пришлось нарушить закон ради стабильности, ради геополитических перспектив.
– То как раз чего больше всего и не хватает сегодня Украине. И все же, безотносительно персоналий: в принципе, насколько выгоден такой прием с точки зрения политтехнологи?
– Теоретически, выгоден. Но если мы с вами начнем сейчас импровизировать, то получится, что двое мужчин говорят о болячке женщины. Тем более, женщины с очень туманным политическим будущим. Дело в том, что Тимошенко нарушила базовый принцип отличия Украины от России. Я сформулировал его так: «В России не горят рукописи, а в Украине – мосты». Украинская элита никогда не сжигала мосты, оставляя пути для диалога, возможности для компромисса и альянса. Я говорил Юлии Владимировне в лицо, что она взрывает моста между элитами.
Делала она это непроизвольно. Как классическая советская «лимитчица», выросшая в спальном районе Днепропетровска, Тимошенко не ощущала того, что с молоком матери впитывала какая-нибудь женщина, выросшая в профессорской или семье в Киеве. Ей не повезло. Это не вина, а беда. Она не понимала, что мужчины разделяют понятия оскорбления и унижения. Оскорбление смывается: кровью, деньгами, в конце концов, сексом. Унижение не смывается ничем. Поэтому я говорил ей: «Юлия Владимировна бейте их по лицу, но никому не плюйте в лицо». Она куче мужчин наплевала в лицо.
– Да, хорошенькая у нас с вами «элита» получается. Даже без «лимитчиц».
– Нормальная. Я как-то задался вопросом, откуда слово «элита» произошло. Стал копаться в словарях и нашел журнал, где впервые оно было применено. Если я правильно помню, это журнал «Украинское свиноводство» за тысяча девятьсот какой-то двадцатый год.
– Но вы же и сами в ней – украинской элите – замечены были.
– Дело в том, что Юлия Владимировна первой и единственной на Украине сделала попытку вовлечь ученых в политический процесс. И это правильно, поскольку ученые обладают даром систематизации – крайне необходимым для украинской политики. Она у нас крайне архаична – никак не складывается из сложных технологических цепей.
Я был как раз в той когорте ученых, которую Тимошенко бесплатно пригласила в парламент. Но мало пригласить. Надо же было нас использовать как профессоров. Поначалу так вроде бы и складывалось.
Мне было поручено создание при фракции БЮТ аналитического центра. Я создал этот центр с региональными отделениями в каждой области. Задействовал около ста человек. В каждом отделении – по два-три крепких ученых, профессора… Центр просуществовал две или три недели – пока я не принес первые выводы (исходящие, прежде всего из исследований «низовых» ячеек). В заключении говорилось, что желания Тимошенко о роспуске парламента (в 2007 г.), будучи реализованными, неизбежно нанесут большой удар по репутации в Украине представительской власти как таково. Юлия Владимировна ответила: «распускайте свой центр, ваши люди ничего не понимают».
Потом пошли совсем непонятные вещи, когда три профессора во фракции должны были бегать в первых рядах с дудками в парламенте и свистеть в свистульки. А закончились наши отношения, когда она сказала, что мне пора драться, блокируя трибуну. Она разыскала мою биографию, где прочла, что я когда-то выступал на соревнованиях и даже был тренером.
– В каком виде спорта?
– Рукопашный бой.
Я спрашиваю: «Как вы это, Юлия Владимировна, представляете, если с той стороны находится шестнадцать моих бывших студентов, аспирантов и подопечных при защите диссертаций? Вы можете себе вообразить преподавателя, который дерется со своими бывшими студентами и аспирантами? Я это себе представить не могу». Ну, может, у нее фантазия более развита.
После этого я перестал ходить на совещания фракции и т.п. и т.д.
– Можете в двух словах пояснить, в чем архаичность украинской политики, украинских партий?
– Да это даже не партии! Партия, это проектная организация. Она имеет право называться партией, если ее цель – разработка и внедрение какого-либо проекта, либо для всей страны, либо для той части населения, интересы которой она отражает (рабочих, крестьян, христиан и т.д.). Если исходить из этого классического определения, у нас нет ни одной партии. Он зарубежный коллега сказал мне: «У нас партия, это – мозг, а у вас – член, потому что у нас задачи партии – создание и осуществление проекта, а вас – воспроизводство элит». И, действительно, что такое «Фронт змин»? Это член, который пытается породить Яценюка. Что такое «Батькивщина»? Это несколько иной орган, который пытается возродить свою бравую лидершу. Партия Регионов, это группа людей, которые пытаются создать механизм воспроизводства промышленно-бизнесовой элиты определенного свойства. Никто не собирается представлять нам проект будущего, проект страны, ее места в геополитическом пространстве.
– А коммунисты?
– Даже коммунисты! Хотя коммунисты к идеалу партии ближе всех. Потому что у них в генах где-то спрятаны далекие двадцатые годы, когда большевики еще имели проект новой страны: индустриализация, электрификация, место в мире. Вот эта генная память иногда выстреливает, и тогда лидер коммунистов забывает про своих молодых жен, про свои бронированные мерседесы, начиная изрекать идеологемы, которые намного умнее, чем он сам. Это как если человека загипнотизировать, и он начинает разговаривать на хинди – языке своего предка в каком-нибудь десятом колене.
Знаете, на каком-то этапе я дико симпатизировал Витренко, хотя сам являюсь пролиберальным пробуржуазным маленьким мыслителем. Она пыталась выйти на проект.
Я был тогда советником премьер-министра Марчука и ушел именно потому, что он оскорбил Наталью Михайловну. У нее было блестящее выступление в парламенте, а Марчук позволил себе: «И я еще буду прислушиваться к женщине, которая одевается на барахолке??!» Я сказал тогда ему, что она, прежде всего, женщина. Кроме того, у нее есть идея. У вас нет, у Кучмы нет, а у нее есть. И ради этой идеи она одевается на Троещине, а не в «Луи Виттоне». Витренко – политик горизонтали: она «своя» для своих избирателей.
А вот, к примеру, вроде бы «молодежный» Кличко – не «свой» для молодежи. Я работал с Виталием. Не получается. Он – человек вертикали. Ему слишком нравятся атрибуты красивой жизни, атрибуты славы. Не сетевой человек.
– Вы говорите о роли соцсетей в предвыборной кампании?
– Да. О том, что этот инструментарий не для каждого. Яркий пример – Медведчук, ринувшийся в «Фейсбук». Пользователи социальных сетей интуитивно понимают, кто свой – «горизонтальный», а кто «вертикальный». И очень негативно реагируют, когда с ними говорят не на их языке. «Фейсбук», это оружие Навального (который выиграет следующие выборы в РФ). А когда Медведев открывает страничку, то вынужден каждый день терпеть приветствие «не по рангу» «Преффет, Мэдвэд!». И поделом! Всякая некомпетентность, а тем более глупость политика, должна быть наказуема. Потому что горизонталь, это инструмент оппозиции. В наше время, это, прежде всего, социальные сети с их лексиконом, иронией и взаимными подколками. Сейчас это колоссальное оружие, уже догоняющее по влиянию телевиденье. Человек из вертикали, который залазит в горизонталь, выглядит неорганично и глупо. Вспомните знаменитую скульптуру «булыжник – оружие пролетариата». А теперь представьте себе уличные беспорядки, где полицейские наступают на протестантов с булыжниками, а последние защищаются резиновыми дубинками, водометами и слезоточивым газом. Такой же комедийный эффект вызывает статусный политик, перепутавший инструментарий.
Но, похоже, уроки Медведева, совершенно не усваивает его кум Виктор Медведчук. Я написал ему: «Немедленно тикай из Интернета, потому что завтра с тобой будут здороваться: «Преффетик, Мэдвэдик!».
Каждый должен использовать свое оружие.
– А вертикальное оружие – какое?
– Подкуп чиновников, подкуп избирателей…
– Я сегодня заходил на одну оранжевую ветку «Фейсбука», так там действительно не видят «своим» Яценюка. Вот, к примеру, коллега Татьяна Близнюк пишет: «Питання на засипку: Чи є хоч у кого в друзях прихильники лідера найрейтинговішої опозиційної політсили Арсенія Яценюка? Сам Яценюк заблокував коментарі (чи мені, чи всім, я не знаю). А мені треба розгадати феномен Яценюка як головного опозиціонера. Дуже треба. У мене є один його прихильник... Я його питала, але його відповіді штабні. А мені би такого, народного прихильника. Ну і не дуже тупого само собою...».
Что же касается Кличко, народ, по-моему, еще не увидел того, что раскусили вы – его «вертикальность». Можно еще поработать, мне кажется.
– Может быть… Потому что Виталик еще как Буратино до того, как стал Буратино. Там еще много чего можно снимать, строгать, изменяя форму носа, например. Но у него очень большие соблазны в «вертикали».
– А что Королевская? Она и на улице работает, как Ленин на броневике, и в «Фейсбуке» так рекламой бомбят, что успевай уворачиваться.
– Я отказался работать с ней.
Дело в том, что у каждого человека в подсознании сидит образ идеального политика. И реальных политиков он сопоставляет с этим образом – я назвал это «имагинацией». Чем больше совпадений, тем большая симпатия. Политтехнолог должен выяснить, какая базовая «имагинация» находится в сердцах большинства людей в данном округе. Но не только для каждого региона, а и для каждого времени существуют свои параметры имагинации. Было время, когда голосовали за высоких, а было время – за маленьких «наполеонов». Голосовали за людей с шевелюрой (это ассоциировалось с творческим человеком) и за носящих очки (когда был запрос на интеллектуалов). Бывали и времена, когда высшее образование считалось фактором, скорее, негативным. Я выявил, что перезагрузка происходит раз в пять лет.
Так вот, мужество политтехнолога состоит в том, чтобы уметь сказать клиенту, что ни по каким параметрам он не проходит. Королевская на меня обиделась.
Ее трагедия в том, что умная, фантастически богатая, независимая женщина не может эти качества воплотить в новый вид политика – отвечающего запросам. Сейчас запрос на людей, резко отличающихся от предыдущих. Я просил Наташу: «Стань другой! Не будь тенью своей бывшей патронессы». А она мне: «Что, я не отличаюсь от нее?». Ты отличаешься от нее примерно так как же, как королевская креветка отличается от обычной. Цена разная, а вкус тот же.
Наташу ушли из БЮТа, но сама она никуда не уходила. Эстетические узы куда крепче любых иных. А эстетика вся та же – лимитческая.
НАШ БИЛЕТ НА "ТИТАНИК": прыжок в ВТО сорвет Россию в революцию
2012.04.30 , "Однако"
Персональный сайт Михаила Делягтна
Прыжок в ВТО сорвет Россию в революцию
Цель ВТО — стремление обеспечить максимально свободную конкуренцию в международной торговле. В глобализации, и так превращающей конкуренцию из средства стимулирования и оздоровления слабых в орудие их уничтожения, это стремление подрывает конкурентоспособность большинства слабых стран. Создание свободной конкуренции, то есть равных условий для наиболее и наименее развитых стран, означает подавление последних: они лишаются не просто возможных доходов, но и самой возможности развития.
Но даже равные условия конкуренции сильных со слабыми, гибельные для последних, существуют в ВТО только в бреду либеральной пропаганды. На деле новые члены вступают в него на условиях, значительно худших, чем развитые страны, участвовавшие в его создании, и конкурируют на заведомо неравноправной основе.
Экономический смысл присоединения к ВТО — прорыв на внешние рынки высокотехнологичной продукции (ее рынки регулируются наиболее жестко) гражданского назначения (торговлю оружием ВТО не регулирует). Понятно, что к России это просто не имеет отношения — наши высокотехнологичные производства вне ВПК в основном «зачищены» в ходе либеральных реформ.
Присоединение к ВТО имеет смысл и в отдельных случаях, когда экспорт нетехнологичной продукции сдерживается именно из-за того, что страна не является членом ВТО (как это было с ограничением допуска китайского текстиля на рынки стран Юго-Восточной Азии). Но это также не наш случай: так, во время самого громкого ограничения российского экспорта — стальных труб в США — под санкции попали производители 20 стран, из которых все, кроме России, были членами ВТО, и им это не помогло.
Даже директор МВФ Кристина Лагард 7 ноября (!) прошлого года, менее чем за полтора месяца до присоединения России к ВТО, высказалась по этому поводу исчерпывающе: экономических выгод для России, экспортирующей нефть и газ, а ввозящей готовые товары, никаких нет.
Но, несмотря на всю очевидность вопроса, скорейшее присоединение к ВТО является идеей фикс либеральных реформаторов на протяжении более чем десятилетия!
Смысл присоединения — самореклама реформаторов
Причина проста и связана с провалом рассчитанной на 10 лет социально-экономической стратегии Германа Грефа. Благодаря ее разработке в конце 1999 — начале 2000 года он стал министром и одним из лидеров либерального клана, но в силу неграмотности стратегии правительство так и не приняло ее официально, ограничившись протокольным одобрением, и то с большим опозданием (лишь в августе 2000 года). Очевидная неудача создавала жгучую потребность заставить забыть о ней новыми результатами и толкала на лихорадочные поиски сфер, которые можно было бы быстро «отреформировать».
Вероятно, присоединение к ВТО показалось либеральным реформаторам самой привлекательной целью по следующим причинам:
— имея отдаленное представление о сути ВТО, они недооценивали сложность задач по присоединению к ней, считая ее очередным малосодержательным «международным договором о благих намерениях», переговоры по которому можно быстро и триумфально завершить;
— они рассматривали присоединение к ВТО как удачную возможность улучшить свою репутацию на Западе;
— в краткосрочном плане присоединение России к ВТО не вызвало бы, в отличие от остальных либеральных реформ, опасного усиления социально-политического напряжения, так как переговорный процесс и первое время после присоединения не ухудшали бы положения граждан, а их возможности разобраться в сути дела заведомо недостаточны;
— переговоры предусматривали длительное пребывание в одном из самых фешенебельных городов мира — Женеве, а также общение с близкими по идеологии международными и государственными чиновниками.
Аргументы в пользу «броска в ВТО» и по сей день носят в основном идеологический характер не только из-за общего уровня компетентности либеральных фундаменталистов, но и в силу их кадровой политики. Так, ключевая фигура переговоров — Максим Медведков — был назначен заместителем Грефа непосредственно с должности руководителя неправительственной организации, занятой лоббированием присоединения России к ВТО.
Таким образом, речь изначально не шла об интересах России — либеральные фундаменталисты воспринимали присоединение к ВТО как абсолютное, самоценное благо для самих себя. Навязывая стране ВТО в качестве категорического императива, они до сих пор ссылаются на все, что можно, вплоть до Политбюро ЦК КПСС, которое в 1979 году собралось вступать в предшественника ВТО — ГАТТ (о компетентности других решений Политбюро последних лет Брежнева — так, в том же 1979 году было решено ввести войска в Афганистан — либералы тактично умалчивают).
О восприятии реформаторами переговоров о присоединении России к ВТО с точки зрения саморекламы свидетельствует постоянное прямое указание на близкие сроки этого присоединения (как правило, с описанием трагических несчастий, которые постигли бы Россию в случае невыполнения этих сроков). Сама по себе эта череда (конец 2001-го, декабрь 2003-го, конец 2005-го, осень 2006-го, 2007 год) производила скорее юмористическое впечатление, но каждое указание конкретного срока ограничивало свободу маневра переговорщиков и мешало достигать приемлемых условий.
С точки зрения достижения прокламируемой цели присоединения к ВТО на приемлемых для России условиях такая политика, безусловно, была вредна. Но с точки зрения поддержания имиджа реформаторов (в первую очередь на Западе) она наиболее эффективна.
Экономическая беззащитность России
Экономические аргументы сторонников «прыжка в ВТО» в основном сводятся к тому, что он позволит России снизить потери экспортеров от антидемпинговых преследований, вписать ряд предприятий в мировые технологические цепочки и улучшить защиту интеллектуальной собственности. Проще всего обстоят дела с защитой интеллектуальной собственности: пока российское патентное дело остается на пещерном уровне, действенная защита российской интеллектуальной собственности за рубежом невозможна и присоединение к ВТО ничего не изменит.
Реально оно лишь усилит защиту иностранной интеллектуальной собственности в России, то есть повысит издержки, вызванные злоупотреблением своим монопольным положением со стороны глобального бизнеса. Чтобы присоединение к ВТО не нанесло России вред в этой сфере, сначала надо обуздать глобальных монополистов, виновных в массовости «контрафактной» продукции.
О новых возможностях встраивания российских предприятий в транснациональные технологические цепочки вообще не известно ничего конкретного. Не вдаваясь в дискуссии о том, выгодно ли это России (производства будут загружены, но в стране будет оставаться только зарплата и незначительная часть налогов, а прибыль уйдет за границу), отметим: современные глобальные корпорации прекрасно обеспечивают свои интересы и без ВТО.
Те сотни российских предприятий, технологический уровень и профиль которых соответствует их потребностям, так или иначе уже включены в их состав либо в их технологические цепочки. Присоединение России к ВТО не изменит ни потребности глобальных корпораций, ни число соответствующих их требованиям российских предприятий.
Таким образом, основным содержательным аргументом в пользу «прыжка в ВТО» являются антидемпинговые расследования, потери от которых оценивались либеральными фундаменталистами в 2000 году в 2,1 млрд долларов — чуть более 2% от экспорта.
В 2006 году, говоря о потерях от неприсоединения к ВТО, которые якобы растут с каждым годом, либералы называли почти ту же самую величину, притом что экспорт в 2005 году вырос почти в 2,5 раза.
В случае присоединения России к ВТО вместо антидемпинговых расследований против нее будут применяться компенсационные меры, потери от которых будут примерно такими же.
Либеральные фундаменталисты подчеркивают, что вступление в ВТО создаст новый рычаг преобразования государства. Однако оно не только должно, но и может повышать свою эффективность без внешнего давления, которое, как показывает богатый опыт 90-х годов, ведет к последовательному проведению социально-экономической политики в интересах не России, но преимущественно ее конкурентов.
С макроэкономической точки зрения присоединение России к ВТО — непростительная роскошь. В страну с относительно неблагоприятным инвестиционным климатом инвестиции в массовом порядке приходят, лишь если в нее не могут прийти товары. Широко рекламируемые исключения вроде Болгарии, у которой с инвестиционным климатом и до присоединения к ВТО все было в целом в порядке (и инвестиции в которую пришли из-за ее присоединения не к ВТО, а к ЕС), на деле лишь подтверждают правило.
Для стран, инвестиционный климат у которых, как у России, гарантированно хуже инвестиционного климата развитых стран, существует простая и жесткая дилемма: либо товары, либо инвестиции. Мы своими глазами на протяжении всей экономической реформы видим, что российский автомобильный рынок проще осваивать, инвестируя в строительство заводов в Узбекистане, Чехии и Германии (и допуская в России лишь «отверточную сборку», убивающую производство комплектующих и обеспечивающую стабильность их импорта), рынок мобильной связи — в предприятия Эстонии и Китая, бытовой электроники — в предприятия Юго-Восточной Азии, рынки качественной сантехники и обуви — в предприятия Европы, текстиля — в предприятия Турции и Китая.
В общем случае присоединение к ВТО распахивает внутренний рынок именно для товаров, закрывая его для инвестиций. Сегодняшняя открытость российского рынка вызвана беспрецедентно благоприятной внешней конъюнктурой. Неизбежное (если не по внешним, то по внутренним причинам) ухудшение экономической конъюнктуры сделает привычную за последние годы открытость непосильной и потребует умеренных протекционистских мер. Это общий для всех непреложный экономический закон.
Но в ВТО мы сами лишим себя права применять эти меры, сами лишим себя права защитить свой рынок именно тогда, когда нам это понадобится!
Всякое снятие ограничений для свободной конкуренции идет на пользу более сильному ее участнику и бьет по более слабым. Переживающая национальную катастрофу, по-прежнему деиндустриализирующаяся Россия с ее не столько вымирающим, сколько дебилизирующимся населением и неадекватным управлением — исключительно слабый участник глобальной конкуренции. Желание снять барьеры без модернизации превращает нашу экономику в трехлетнего ребенка, вылезающего на ринг против Майка Тайсона. «Прыжок в ВТО» служит исключительно интересам наших стратегических конкурентов — глобальных корпораций, стремящихся навсегда обеспечить себе свободный доступ на емкий внутренний рынок России.
Либеральные же фундаменталисты, как обычно, служащие наиболее сильному бизнесу — в данном случае глобальным корпорациям, «взломавшим» рынки России и намеренным увековечить это положение, — проводят по вопросу присоединения к ВТО враждебную нашей экономике и разрушительную для нее политику.
Государство не исполняет своих обязанностей
Важно, что российское государство совершенно не приспособлено к жестким требованиям ВТО.
Захватившие экономическую власть либеральные фундаменталисты привычно рассматривают государство не как структурообразующий элемент рынка, но как его непримиримую противоположность. Поэтому они в принципе не способны сознавать, что единственным инструментом обеспечения экономической свободы является государственное регулирование. В результате последнее во многом выродилось в способ зарабатывания денег коррумпированным чиновничеством, а не инструмент проведения нужной стране политики. Именно поэтому в России оно носит фиктивно-демонстративный характер: избыточно там, где без него можно обойтись (например, в сфере выдачи всевозможных разрешений), и недостаточно — где необходимо (например, процесс присоединения к ВТО стал замечательным поводом для уничтожения по требованию олигархов — еще в 2001 году! — мешавшей им, при всей своей слабости, системы стандартизации).
Россия практически не применяет таких почти повсеместно распространенных инструментов защиты рынка, как нетарифные ограничения торговли товарами. Укрепление рубля в этих условиях ведет к тому, что прирост потребления покрывается в основном за счет наращивания импорта. Из-за незащищенности национальных рынков даже рост внутреннего спроса, вызванный исключительно благоприятной внешней конъюнктурой, перестает стимулировать российских производителей и становится фактором прогресса и обогащения наших стратегических конкурентов.
В этих условиях вступление в ВТО не просто лишает Россию общепринятых и необходимых цивилизованных инструментов защиты рынков. Наша страна уже через несколько месяцев окажется в положении, когда любое ухудшение конъюнктуры (причем не только по внешним, но и, возможно, по внутренним причинам) вынудит ее ради сохранения экономики идти на нецивилизованные меры и, по сути дела, на собственную варваризацию.
Выбор будет невелик: либо со скандалом выходить из ВТО, чтобы поддержать свою конкурентоспособность, либо идти на новую разрушительную девальвацию (или новое качественное усиление коррупции, которая также является барьером доступа на рынок).
Принципиально важно, что присоединение к ВТО требует от страны наличия не только цивилизованного регулирования внешней торговли, но и значительной подготовительной работы, которая практически не велась. Главное здесь — оглушительный провал в сфере подготовки специалистов. Ведь ВТО — изощренный свод правил по ведению международных торговых споров. Для защиты своих интересов ее членам нужны целые армии высококвалифицированных юристов и экспертов. Да и национальный бизнес должен быть организован строго определенным образом; так, к рассмотрению принимаются, как правило, обращения отраслевых ассоциаций, на долю которых приходится не менее 40% производства соответствующих товаров.
На государственном уровне ничего этого в России даже не начали готовить. Оголтелая рекламно-пропагандистская кампания, которую вели либеральные фундаменталисты, заняла все их силы и время; «пар ушел в свисток».
В ходе переговоров о присоединении к ВТО каждая страна согласует график приведения своего внешнеторгового режима в соответствие с жесткими правилами этой организации. Чтобы продлить этот переходный период и сделать процесс присоединения максимально комфортным, большинство стран перед его началом старается максимально ужесточать защиту рынков.
Россия же поступила строго наоборот: средневзвешенный импортный тариф снижен почти вдвое — с 16 до 10%. В 2005 году правительство поставило крест на возможности собственного производства 1200 видов высокотехнологичного оборудования, обнулив пошлины на их ввоз. Либералы сохраняют пониженные на четверть пошлины для «развивающихся стран», многие из которых (например, Китай и Индия) явно успешнее России.
Присоединение к ВТО в сегодняшних условиях лишит Россию возможности повысить общий уровень импортных тарифов (повышая их на одну группу товаров, придется снижать на другую, оставляя без защиты новые сектора рынка), даже если ухудшение конъюнктуры создаст необходимость этого.
Преградой на пути эффективного вступления в ВТО стало и полное отсутствие у либеральных фундаменталистов представления об отраслевых приоритетах. Само понятие «промышленная политика» не используется в программных документах правительства, а длительное время и вовсе считалось ругательством.
Между тем принципиальное отсутствие приоритетов изначально делало осмысленные переговоры с членами ВТО попросту невозможными. Ведь, не имея четких приоритетов, переговорщики не знали, какие отрасли будут развивать, а какие нет, и, соответственно, какие отрасли нужны и их надо защищать, а какими можно пожертвовать.
При этом многие слабые, но необходимые стране отрасли не способны сами лоббировать свои интересы. Поэтому не удастся реализовать регулирующие возможности тарифа даже в рамках правил ВТО; унификация же таможенных ставок подрывает возможность государства развивать те или иные направления и тем самым проводить осмысленную политику.
Либеральные фундаменталисты, подталкиваемые не только международными лоббистами, но и российскими газовиками, купили согласие Евросоюза на присоединение России к ВТО ценой взятия обязательства повышать внутренние оптовые цены на газ опережающими относительно требований европейцев темпами.
В условиях по-прежнему низкой финансовой прозрачности «Газпрома» удорожание газа на внутреннем рынке не имеет оправдания и представляет собой результат уступок самому грубому и циничному давлению, разрушающему национальную экономику.
Оказаться в отцепленном вагоне
При анализе разумности присоединения к ВТО надо учитывать тенденции развития не только нашей собственной страны, но и всего остального мира.
ВТО ориентирована на глобальную интеграцию, а в мире, особенно после перехода в 2008 году глобального кризиса в открытую стадию, все большее значение приобретает интеграция региональная. Два ее центра — НАФТА (североамериканская зона свободной торговли, объединившая США, Канаду и Мексику) и Евросоюз — в обозримом будущем могут быть дополнены Юго-Восточной Азией; строго говоря, единый глобальный рынок будет уже в обозримом будущем делиться на макрорегионы.
В этих условиях развитые страны все больше ориентируются на интересы региональной интеграции, зачастую скрыто или даже явно саботируя деятельность и решения ВТО, которая откровенно «буксует» аж с 1999 года. В целом попытки дальнейшего снятия торговых барьеров упираются в нежелание развитых стран поступаться коммерческими интересами, с одной стороны, и угрозу разрушения экономик развивающихся стран — с другой.
Попытки качественного прорыва в виде взимания компенсации за экологический и социальный демпинг (то есть за недостаточные расходы на окружающую среду и социальные нужды, трактуемое как скрытое субсидирование экспорта) означали лишение развивающихся стран их едва ли не единственного конкурентного преимущества, позволяющего им выживать, и потому обречены на провал.
В этих условиях Россия может «вскочить в отцепленный вагон»: вступить в ВТО именно тогда, когда развитые страны начнут пренебрегать ее правилами, усиливая региональный протекционизм. Стоит вспомнить, что после 2008 года Россия является едва ли не единственным членом «двадцатки», не усилившим протекционистскую защиту экономики.
В итоге мы понесем убытки от открытия перед глобальной конкуренцией, но не приобретем выгод — нас все равно не пропустят на рынки развитых стран, ибо те начнут «играть уже в другую игру», и открытие российских рынков станет односторонним, а значит, разрушительным вдвойне. Как говорят китайцы, «политика открытых дверей значит, что дверь будет открыта в ту или другую сторону, но никогда в обе одновременно».
Киргизская и украинская катастрофы
Последствия присоединения к ВТО на кабальных условиях ярко иллюстрирует опыт двух стран СНГ — Киргизии и Украины (Молдавия присоединилась лишь после ожесточенного торга, сильно улучшив исходные условия, но и она стоит сейчас перед лицом банкротства своей табачной и сахарной промышленности).
Киргизия присоединилась к ВТО первой на постсоветском пространстве (неимоверными усилиями обогнав даже Прибалтику) и на вполне кабальных условиях: «главный либерал Средней Азии» Акаев хотел лишний раз подчеркнуть свою демократичность и прозападность.
Возможно, киргизское руководство считало, что, поскольку мало-мальски сложные производства, созданные советской властью, в их стране уже в основном погибли, присоединение к ВТО не сможет нанести ущерба. Они ошиблись: в отдаленных районах начался голод, и вскоре Киргизии пришлось обратиться к ВТО с беспрецедентным требованием: пересмотреть условия присоединения.
Чтобы избежать грандиозного скандала, развитые страны стали выделять ей огромную финансовую помощь, которой хватало для обеспечения благополучия реформаторской киргизской элиты, вполне равнодушной, как это обычно бывает с либеральными реформаторами, к судьбе своего народа. В результате Киргизия заняла первое место по объемам западной помощи на душу бюрократа; многие путешественники были шокированы, обнаруживая филиалы западных неправительственных организаций даже в самых отдаленных и труднодоступных аулах.
Но принципиальное отличие любой, сколь угодно искренней помощи от развития заключается в ее временном характере. Развитые страны забыли о породивших ее причинах и со временем резко сократили масштаб поддержки Киргизии. Разочарование элиты, привыкшей жить за счет этой помощи, наложилось на недовольство широких масс, удерживаемых в нищете и голоде. Результатом стали не только две революции подряд, но и деструкция самого киргизского государства. С каждым годом оно все прочнее закрепляется в категории «упавших» и, насколько можно понять, испытывает растущее влияние наркомафии. Разумеется, профессиональные лоббисты ВТО настаивают на том, что описанные события никак не связаны друг с другом: мол, «Карл Маркс и Фридрих Энгельс — это не муж и жена, а четыре совершенно разных человека, даже не знакомых друг с другом». Но сколь угодно назойливое отрицание реальности — в частности, беспрецедентной просьбы руководства Киргизии к ВТО, ответной помощи Запада и вызванной ее сокращением революции — не способно отменить эту реальность. Тем более что разрушительные последствия присоединения к ВТО на кабальных условиях демонстрирует и Украина: уже через год после открытия рынка ее ВВП упал на 15% (вклад в это мирового кризиса виден на примере европейских экономик, которые тогда сократились лишь на 3—4%), промпроизводство — более чем на 40%. Основной урон понесло машиностроение: после снижения ввозной пошлины на автомобили с 25 до 10% и перехода на беспошлинный ввоз сельхозтехники производство рухнуло. За 2008—2011 годы производство автомобилей на Украине снизилось вшестеро, а число занятых в отрасли — вдвое. Остановка более 50 сахарных заводов привела к потере 11% внутреннего рынка сахара, импорт свинины вырос в 2,3 раза. Социально-экономические бедствия, во многом вызванные кабальными условиями присоединения к ВТО, усилили народный протест, также увенчавшийся сменой власти.
Россия: последствия для основных отраслей
В России ввозные пошлины после присоединения к ВТО снизятся еще почти на треть — с 10,3 до 7,1%. Это затронет все отрасли, кроме добычи топливно-энергетического сырья. Так, пошлины на ввоз живых свиней снизятся в 8 раз, на рис и лимонную кислоту — вчетверо, на рыбу — в 3—4 раза, на молокопродукты — на 5—10%. Пошлины на ввоз субпродуктов упадут с 25 до 15%, тарифная защита производителей сахара — на четверть. Экспорт черных и цветных металлов станет беспошлинным, что сделает невыгодным их использование внутри страны. Но и представители этих отраслей начали задумываться, узнав о намерении АвтоВАЗа перейти на импорт автолиста.
После впадения в ВТО госорганы начнут привлекаться к ответственности за дискриминацию иностранных фирм, а понятие «дискриминация» может толковаться широко.
По имеющимся оценкам, влияние присоединения к ВТО ощутят на себе отрасли, формирующие около 60% ВВП.
Наибольшие потери от кабальных условий присоединения понесут сельское хозяйство и пищевая промышленность. Спад их производства в 2020 году составит около 3,5 трлн рублей в современных ценах; упущенные возможности роста — еще 1,93 трлн рублей; общие потери по сравнению с развитием «при прочих равных условиях» в 2020 году достигнут 40% выпуска. Работу в этих отраслях потеряет 1,6 млн человек. Характерно, что сразу после сообщения о присоединении к ВТО государственные Сбербанк и Россельхозбанк объявили о прекращении кредитования животноводства.
На втором месте по потерям — машиностроение: его выпуск в 2020 году упадет на 310 млрд рублей, упущенные возможности роста составят еще 640 млрд; общие потери достигнут 17%, а сокращение занятости — 300 тыс. человек.
Легкая промышленность уже раздавлена дешевым импортом: ее доля в ВВП рухнула с 10% в 1990 году до менее 1% сейчас. Дальнейшее снятие барьеров сократит выпуск на 70 млрд рублей в 2020 году, упущенные возможности роста составят еще 220 млрд, общие потери — 42%. Работу в и так находящихся в безысходном состоянии бывших центрах легкой промышленности потеряют еще 100 тыс. человек.
Потери консолидированного бюджета только от снижения вывозных и ввозных пошлин составят в 2020 году 290 млрд рублей в современных ценах. Косвенные потери — от сокращения как производства, так и его рентабельности в рассмотренных отраслях — добавят к потерям бюджета еще не менее 160 млрд, а потери по социальным взносам с зарплат и пособиям по безработице — еще 50 млрд.
Совокупные потери только по четырем указанным отраслям и бюджету составят в 2020 году 7,17 трлн рублей в ценах 2012 года, а число рабочих мест только в этих четырех отраслях сократится на 2 млн.
В целом потери ВВП оцениваются в 3,5%, в том числе промышленности — 16%, в том числе обрабатывающей промышленности — 23% (14% — прямое сокращение производства и 10% — упущенный рост).
Эти оценки касаются воздействия присоединения к ВТО только на часть экономики. Они не учитывают последствий для других отраслей (например, химической промышленности и рыболовства), влияния проблем одних отраслей на развитие других (например, упадка сельского хозяйства на производство сельхозтехники и минеральных удобрений), изменения правил ведения торговых споров.
С учетом этого потери ВВП 2020 года могут превысить 5%. Так что вопрос актуализации революционного сценария для России в результате вступления в ВТО отнюдь не праздный.
фото: СЕРГЕЙ ПОДЛЕСНОВ
«Деньги – ложь – деньги». - Формула оборота грязных денег в СМИ.
13 апреля 2012 г. министр внутренних дел РФ Рашид Нургалиев выступая с отчетом в Государственной Думе РФ, говорил: - «У нас превалирует чрезмерное информационное давление» на органы внутренних дел». – Не то слово. Очень мягко сказано министром.Не прошло и двух недель, как с 25 апреля 2012 г. по Первому центральному российскому телевизионному каналу началась очередная серия по дискредитации правоохранительных органов. Если не хватает новых фактов с «казанским шампанским», то дополняют информацию «художественной» ложью. Например, в телевизионном сериале «Кремень» городской отдел милиции представлен матерой организованной преступной бандой со всем набором уголовных преступлений (рэкет, организация разбоя, избиения, взяточничество, насилие, коррупция). Казалось бы, что такого, ведь это же не полиция, а милиция, это же фильм, но так формируется образ преступника - в форме.
У МВД есть существенный публичный недостаток, за что общество может ему предъявить претензии. МВД проявляют малодушие и беспринципность, когда их втягивают в политическую борьбу с народом и демократией. Но у работников МВД есть личная офицерская честь, и есть перед обществом обязанность бороться с преступностью, в том числе со злоупотреблениями властью тех, кто их заставляет совершать преступления против демократии и конституционных прав граждан.
Вопрос и к власти, и ко всем. - Кого «благодарить» за публичное оскорбление и уничтожение авторитета МВД? – Тех, кто снял фильм «Кремень», кто профинансировал его, согласился в нем поучаствовать? Или же руководство Первого канала, которое поставило фильм в прокат? – Кому надо «сказать спасибо»? – Всем перечисленным?
Деньги – информационная ложь – деньги. Формула оборота грязных денег в СМИ. Что множишь, - то и множится. Многие телепрограммы в СМИ тиражируют грязь и зло против народа, выпуски новостей на 70-90% сплошь негатив.
«Дорогие» наши близорукие денежные мешки», управители - распорядители, «безголовые» журналисты, о чем вы думаете (если думаете)? - Когда (соглашусь здесь с определением Никиты Михалкова) с экрана главного в стране Первого телевизионного канала - оскотиниваете народ!
Что, Первый канал – превратился в самую большую центральную сточную канаву? Или, кому-то понадобилось «отбить»» потраченную на съемку фильма сумму и кто-то с телеканала с ними в доле? Или же есть желание «прикормить грязью» зрителей? Не дорогую ли цену хотите взять? - «Вывалять» правоохранительные органы в глазах народа очередной раз в грязи и оскорбить сотни тысяч честных сотрудников? Зачем требуется создавать МВД имидж – банды рецидивистов-преступников?
Вспомните советский фильм 1979 г. режиссера Станислава Говорухина «Место встречи изменить нельзя». Разве в нем советская милиция была представлена бандой уголовных преступников?
В сложившейся в России (против воли народа) политической системе доминанты денег над разумом МВД обязано спасать нравственность общества и самих себя. Большие зарплаты не выше чести офицера. Без оглядки на политическую власть и руководствуясь законом, следует очистить телевидение от заполнившей его информационной лжи и грязи. Все возможности и факты для этого у отдела внутренних дел по Останкинскому району г. Москвы - есть.
Многие журналисты в погоне за «грязными деталями», словно «чумные мухи» разносят заразную информацию по умам. И тем самым делают многократно тягчайшее преступление, несравненно большее, даже, чем те, кто совершает единичное. «Худые (новости и) сообщества развращают добрые нравы». (1 Кор. 15-33).
СМИ бездумно тиражируют преступный стереотип поведения и таким образом дурными новостями зарождают в незрелых умах - новых потенциальных преступников.
На СМИ лежит солидарная вина за все новые аналогичные преступления.
Распространение дурного знания есть убийство в человеке нравственности. Сначала это происходит на уровне зарождения мысли, а, дурная мысль, созрев в неокрепшем уме - к преступлению против личности и общества.
СМИ требуется самая серьезная реформа в информационной политике.
СМИ - …«Сейте доброе, чтобы собирать плоды добрые.
Превозносясь - не завидуйте, и от зависти не уничтожайте доброе.
Не стяжайте дурную известность и тщеславие в пороке и позоре.
Всякое дело и сеятель по времени будет собирать урожай – зло или добро, расплату или награду. - Что посеешь, то и пожнешь».
Владимир Гарматюк
Россия, г. Вологда
27.04.2012
Если бы я был Сталиным
Автор пытается не очень грубо нарисовать реальную картину происходящего сейчас в нашей стране. И предлагает кое-какие решения по исправлению того, что энергично и целенаправленно угроблялось нашими врагами много веков подряд...
Если бы я был Сталиным
Автор – Алексей Кунгуров
Эх, Сталина на них нет! – пожалуй, это наиболее частая фраза, которой собеседники сегодня резюмируют обсуждение «свинцовых мерзостей дикой русской жизни». Сталин превратился в фигуру мифологическую, в объект поклонения, практически божество, одним словом – бренд. И чем дальше дорогие россеяне наблюдает прелести «демократии», тем больше они тоскуют по «твёрдой руке отца народов».
Быть сталинистом стало модно – вспоминают Сталина не только пенсионеры советской закваски и погононосцы, мнящие себя «государственниками», но и офисные хомячки, домохозяйки, политизированные студенты и даже мелкие буржуа. Я однажды с удивлением обнаружил, что из 6 сотрудников штаба «Единой России», работавших со мной в одном кабинете, 5 были сталинистами, из которых 3 можно было охарактеризовать, как ярых сталинистов, возбуждающихся от фраз типа: «олигархов – в ГУЛаг, коррупционеров – к стенке, Ксюшу Собчак – в колхоз на перевоспитание».
Феномен этого бытового сталинизма легко объясним. В массовом сознании электората Сталин – это такой русифицированный аналог супермена из американских комиксов, который появится из ниоткуда в самый нужный момент, пошенкует злодеев, разгребёт за нами всё дерьмо и тут же растворится в ночи.
Спешу разочаровать – этот образ не имеет ничего общего с ныне покойным и не имеющим шанса воскреснуть лицом по имени Иосиф Виссарионович Сталин (Джугашвили). Реальный Сталин никакого волшебства не совершал, и феномен его успеха, как государственного деятеля, заключается в том, что он умел заставить людей работать (Читать фрагмент полностью)…
Часть 2
Как заметил товарищ Вассерман, советские люди жили ради будущего, а нынешнее поколение россиянцев живёт за счёт прошлого. Для тех, кто не в силах этого осознать, приведу конкретный и очень приземлённый пример. Есть у меня в Москве одна знакомая семья. Дед с бабкой всю жизнь ишачили на заводе (каком, не помню), отец с матерью поначалу тоже где-то работали, потом нагрянула свобода и демократия, работать стало негде, мать подалась чем-то торговать, отец таксовал, на еду как бы хватало. В 1999 г. они съехали на историческую родину куда-то под Псков (как истинные мАсквичи, они были приезжими). Сынуля с горем пополам закончил универ, поработал на расслабоне офисным хомячком пару лет, женился и даже обзавёлся дитём. Вот тут он впервые столкнулся с реальной жизнью – денег не хватает, работать он не умеет (в университете этому не учат, сами понимаете), а жить хочется красиво.
Тогда он поступил на первый взгляд абсурдно – вообще перестал работать (не работает уже 8 лет), и при этом жизнь его вполне наладилась. Дело в том, что в этот момент как раз померла его московская бабка и единственному сынуле и внучку достались две 2-х комнатные квартиры в Москве, дачка и тачка (папина). Тот сдаёт эту жилплощадь, имея таким образом месячную ренту порядка 60 тыс. руб., а живёт на даче, тупо лёжа на диване перед телевизором и попивая пивко. Он поистине счастлив, даже тачку купил новую. При этом он ругает «вонючий совок», где не было дешёвых импортных джипов, баночного пива, спутникового ТВ, швабоды, и к тому же проклятый тоталитарный режим всех заставлял работать на заводах за гроши. С искренней гордостью говорит, что дрова колол последний раз лет 5 назад, за него с готовностью это делают гастарбайтеры, снимающие дом по соседству. Себя он считает «белым человеком», а работа, как он утверждает, любит черножопых.
Узнаёте типичного россиянца образца XXI века? Дело не в отдельном паразите, который не работает, а живёт лучше, чем 2 поколения его предков, вкалывавших по 8 часов 6 дней в неделю. Дело в том, что так же мечтают жить и гастарбайтеры из соседнего дома и те «белые» замкадские соотечественники, что вкалывают поболе «черножопых». Труд для подавляющего большинства представителей поколения Next, свято уверенного, что «жить надо в кайф» – это досадная помеха, вынужденная необходимость, как многие надеются, временная.
Вот вам пример – успешный коммерсант Илья Варламов (он же известный zyalt), с гордостью утверждает: «Главное – это, конечно, лень. Сначала мне было лень делать диплом. И я собрал архитектурную студию, чтобы она его делала. Похоже, у меня есть организаторские способности (...) в 2000 году появилась другая компания, которая занялась компьютерной визуализацией. И она стала крупнейшей в России. А потом мне вообще стало лень работать. И я построил такую вертикаль власти, чтобы тратить на работу не больше 20% времени. Так сейчас и живу. Путешествия, спорт – это в основном, работа – по минимуму…»
Кстати, ссылка любопытная – шеренга юных дарований бизнеса, и все крутятся в сфере торговли, рекламы, медиа, дизайнерства и интернет-сервиса. Ну, вы поняли – там, где особо напрягаться и рисковать не надо. Чё-то я ни одного молодого героя капиталистического труда не знаю, который бы обанкротившийся завод поднял, или того паче – новое производство замутил, как Генри Форд, который в дырявом гараже свои первые авто собирал. Нет, я ничего лично против Варламова не имею, может быть, при личной встрече мы бы с ним мило побеседовали про широкоугольные объективы и поляризационные фильтры.
Просто констатирую факт – наше мировоззрение кардинально отличается: я считаю, что человеческая сущность раскрывается в осознанном труде, он считает высшей формой самореализации развлечение и отдых. Правда, Варламов представляет себя, как общественного деятеля, но его общественная деятельность – форма развлечения, например, сейчас этот московский мажор прикола ради баллотируется в мэры Омска. Ну-ну, 5% он со своим «трудолюбием» вполне может наскрести, если вообще осилит путь до финиша, в чём я крайне сомневаюсь.
Так вот, себя я на месте Сталина вполне могу представить, и отдаю себе отчёт, что меня с моими взглядами на жизнь (см. выше) люто возненавидят успешно самореализующиеся варламовы (и вообще весь «креативный класс»), тупые прожигатели бабушкиных квартир и те, кому нечего прожигать, но очень хотца. То есть, откровенно говоря, меня возненавидит большинство за то, что я намерен прекратить халяву в масштабах всей страны, тупо пережигающей нефтедоллары на ширпотреб.
Моя цель (напомню, что я как бы воскресший Иосиф Сталин) – превратить общество потребления в общество созидания. Для тех, кто не понял, говорю проще: работать вы теперь будете много, и не в уютненьких офисах, а в колхозах и на заводах, а получать будете мало, потому что работать придётся ради будущего.
Теперь самое страшное: дешёвого импортного ширпотреба, включая айфоны и джипы, не будет, потому что нефтедоллары пойдут не на удовлетворение вашего потребительского угара, а на оснащение заводов, на которых вам придётся работать. Кто-то заикнулся про отпуск в Таиланде? Да, пожалуйста, если тайцы будут принимать к оплате рубли, потому что ни одного пункта обмена валюты в стране не будет уже через неделю после моего прихода к власти. Ну что, товарищи сталинисты, вы уже не так рады возвращению отца народов?
В комментариях к прошлому посту многие умники начали гнать пургу про то, что России новая индустриализация не нужна, и вообще сталинские методы не проканают, потому что в эпоху постиндустриализма рулят информационные технологии, генная инженерия и прочая нано-лабуда. Я не хочу никого конкретно обидеть, но так могут рассуждать только люди с совершенно разрушенным сознанием, абсолютно не способные улавливать связь между явлениями в окружающем мире.
Открою страшную тайну: нет никакого постиндустриализма (и не было никогда), а есть лишь мировое разделение труда: Азия дымит трубами, выдавая на гора миллионы тонн стали, чугуна, алюминия, цемента, новозеландские фермеры пасут на лугах коров, обеспечивая маслом четверть мира, их австралийские коллеги множат стада овец, потому что шерсти потребно всё больше и больше. Из Абадана один за другим отчаливают танкеры, из Буэнос-Айреса сухогрузы с зерном, пакистанцы и индийцы в 3 смены ишачат на фабриках, обеспечивая мир рубашками, китайцы заваливают прилавки всех континентов джинсами, бразильские рабочие выдают на гора миллионы автопокрышек и т.д.
И лишь где-то там, в уютненьких офисах североатлантических мегаполисов смакуют свой исторический закат обленившиеся белые post-industrial people, которые постят в Твиттере тупую х…ету про всепобеждающие информационные технологии со своих айфонов по пути в аэропорт, чтобы провести уик-энд на Филиппинах, занимаясь сёрфингом. И этих людишек просто распирает от самодовольства, потому что на их доски нанесено супердорогое нанопокрытие для лучшего скольжения по волне.
Что с того, что Facebook стоит столько же, что и «Газпром»? Без фейсбуков-твиттеров люди прекрасно проживут, а вот без «Газпрома» у вас дома не будет света, тепла, воды, и даже айфоны перестанут работать, потому что человеку для жизни нужны мегаваты электроэнергии, миллионы тонн нефти, стали, чугуна, цемента, пшеницы, риса, масла, стекла, целлюлозы, пластика, керамики, шерсти и полиэтилена, а когда всё это есть, можно ещё немножечко вай-фая и GPS в авто.
Упражнение для тех, кто совсем уж оторвался от реальности. Возьмите любимый макбук и напишите в столбик 100 вещей, без которых невозможно ваше физическое выживание и элементарный комфорт: электроплита и чайник, лампочка и автомобиль, мебель, трусы и туфли, кепка и зонтик, микроволновка и лифт, компьютер и сотовый телефон, часы и зажигалка... Думаю, топливные элементы для водородного концепт-кара никто не упомянул. Теперь сделайте следующее: отметьте в этом списке сотни самых важных вещей те, на которых красуется гордая надпись Made in Russia. Вот, например, у меня в квартире только молоток и штангель-циркуль отечественного производства, хотя последний ещё Made in USSR, так же как и стол, за которым я сейчас сижу (вся остальная мебель из Икеи).
Итак, неосталинизм – это вам не хрен собачий, а именно индустриализация (или реиндустриализация, если хотите), то есть теперь придётся всё, что вас окружает, делать самим. Ну, не совсем всё, конечно, айфоны, как вещь малозначимую, можно и за границей закупать, но для этого туда надо что-то продать, иначе придётся обойтись без модного электронного фетиша.
Про нефтяную халяву я убедительно прошу вас забыть. Тем, кто плохо знаком с экономической историей, я напомню несколько примечательных фактов: в 1901 г. Российская империя является крупнейшим поставщиком нефти на мировой рынок, а через 45 лет СССР чуть не встревает в третью мировую войну из-за нефти, Сталин всеми силами добивается у Ирана нефтяной концессии, угрожая в противном случае отторжением северных территорий, занятых Красной Армией, где к тому времени провозглашены независимый Южный Азербайджан и Курдистан. Американцы в ответ отказываются уходить из Китая и Европы, начинается Холодная война… А всё потому, что Советский Союз испытывал ощутимый нефтяной голод – бакинские нефтепромыслы истощены, волжские маломощны, сибирские ещё не разведаны.
Пионер промышленной нефтедобычи – США из ведущего поставщика во второй половине ХХ века стремительно превращается в крупнейшего импортёра углеводородов. Индонезия, бывшая в начале прошлого века четвёртым по значению после России, США и Мексики источником нефти, а после членом ОПЕК, сейчас уже импортирует чёрное золото. И эту реальность никакими разговорами про постиндустриализм не перешибить.
Теперь разберёмся с теми дурачками, которые уверены, что самые жирные сливки снимает тот, кто вкладывается в науку и прочие ноу-хау, а черножопые узкоглазые ишачат у станков за миску риса. Поясняю: только промышленность создаёт спрос на прикладные научные разработки, и только наличие мощной индустриальной базы делает эти разработки рентабельными. Тупое вваливание денег в науку, всякие там Сколково и технопарки без наличия индустриальной базы – это распил бабла, бескорыстная помощь развитым странам, и не более того.
Ровно год назад я написал пост Диагноз – скорая смерть (нервным не читать!), который в совокупности прочитало порядка миллиона человек, где скептически отозвался о «Суперджете». Селигеркие выкормыши, конечно, тут же взвыли, что Суперджет – это наше всё, что Россия щас похоронит «Боинг» и завалит весь мир своими супер-пупер революционными авиалайнерами. Вот, мол, уже итальянцы заключили контракт на 100 машин. Давайте вернёмся к теме. Зайдя по ссылке, вы увидите, что с 2008 г. произведено 4 опытных и 9 серийных самолётов. С момента завершения госиспытаний и получения сертификата, прошло 14 месяцев. Какое, блин, серийное производство со скоростью 0,64 единицы в месяц? Это даже штучным производством нельзя назвать!
Теперь давайте подобьём бабки. В проект «Суперджет» правительство ввалило 1,4 миллиарда долларов наших, то есть налогоплательщиков, денег (брехня про частных инвесторов, как вы понимаете – голимый пи…ёж). Стоимость SSJ 100-95 – 35,4 млн. долларов, SSJ 100-95LR предлагается за 36,2 млн. Рентабельность, допустим, 10% (хотя это очевидная фантастика, но пусть будет так хотя бы в мечтах), то есть чистая прибыль с одной единицы порядка 3,5 миллионов североамериканских тугриков. При существующих темпах производства окупаемость проекта будет достигнута более чем через 50 лет.
Но поскольку модель устареет значительно раньше, можно констатировать, что наши денежки Путин и Ко благополучно просрали. Давно пора признать: русские за два десятилетия швабоды и рынка уже превратились в папуасов, которые способны лишь менять нефть на бусы айфоны и «боинги». Впрочем, и в области нефтедобычи северные папуасы уже впали в непреодолимую технологическую зависимость от Запада, на рынке нефтесервисных услуг безраздельно господствуют иностранные компании.
Так вот, представьте себе, что мудрое правительство во главе с мудрым Путиным постановило ввалить «сто пицот мильонов» баксов в науку и нанотехнологии. Допустим, в этом деле некими гениями достигнуты прорывные открытия. Далее происходит следующее: поскольку отечественная высокотехнологическая промышленность издохла, реализованы эти достижения могут быть только за рубежом. Гении, не будь дураками, меняют прописку и паспорта на более актуальные и денежки налогоплательщиков опять тю-тю, а закордонные буржуи, контролирующие индустрию, на халяву приобрели ноу-хау, которые вам же, папуасы, и будут продавать, воплощённые в потребительские товары. Иных вариантов нет, не было и не будет, пока воскресший товарищ Сталин не вытряхнет вас из офисов и бутиков и заставит вкалывать.
Главную проблему я вижу именно в ломке мировоззрения десятков миллионов тупых и ленивых приматов. В 30-е годы у Сталина такой проблемы не было, убеждать людей в том, что труд есть первейшая потребность, не было нужды. Крестьяне приучены к тяжёлому, можно сказать, каторжному труду с малолетства, рабочие тоже паразитами не были. Классическая модернизация (это не то, о чём балаболит Айфоня) есть переход от аграрного уклада к индустриальному, и возможен он благодаря колоссальной энергии бывших крестьян, которые готовы много работать за гроши.
СССР совершил модернизационный переход в 30-е годы, Китай его совершает сегодня. Количество бесполезных интеллигентов в Советской России было ничтожно мало и погоды они не делали. К счастью, этот сраный «цвет нации» по большей части добровольно свалил из совдепии и благополучно канул в небытие. О чём действительно можно сожалеть, так это о потере таких выдающихся инженеров, как Зворыкин или Сикорский (впрочем, они к интеллигенции отношения не имели). Но тут не столько проблема политического неприятия большевизма, сколько технологическая отсталость России. Ну, не мог Сикорский при всей своей гениальности и трудолюбии реализовать свои проекты в России. Ведь, по сути, прорывный вертолет Vought-Sikorsky 300 – это воплощённый в металле его русский проект 1909 г. Впрочем, несмотря на эту потерю, СССР в 50-80-е годы уверенно выигрывал у США вертолётную гонку и каждый третий вертолёт в мире был советского производства.
Кстати, стесняюсь спросить, почему за последние 20 лет отечественное вертолётостроение не запустило в серию ни одной новой модели, продолжая эксплуатировать лишь советские наработки? Впрочем, я отвлёкся.
Мотивация к труду – это действительно проблема в современных условиях, общество уже не имеет резерва роста в виде трудолюбивой крестьянской массы, поглощаемой бурно растущими городами. Кто занимался реальным производством, тот знает, как тяжело заставить людей работать на совесть. Очень давно я руководил маленьким производственным отделом в фирме, занимающейся организацией выставок. В подчинении у меня были 2 девицы, дипломированных дизайнера. Я, хоть и был вытурен со 2-го курса училища, занимался разработкой наружной рекламы, а они тупо резали самоклеющуюся плёнку и мастырили штендеры и баннеры по моим эскизам. Так вот, они совершенно спокойно могли не выйти на работу, а потом одна заявляла, что к ней мама приехала, и ей надо было уделить ей внимание, а другая лепила совершенно безумные отмазки, при этом глаза у неё были в кучу, и перегаром разило за версту.
Дело объяснялось просто: первая в свои 25 лет до сих пор находилась на содержании у своей мамочки, и потому потеря работы её страшила меньше, чем гнев родительницы, а вторая в 22 года уже смекнула, что хорошо жить она будет лишь тогда, когда охмурит богатого мужика и тусила по злачным местам. В общем, не мудря особо, решила пробиваться к счастью пи…ой, пардон за мой французский. Самое неприятное было то, что уволить их было не в моих силах, потому как одна засранка была пристроена по протекции главбуха, а папа другой был другом детства генерального директора. На мои предложение выгнать мерзавок нах, начальство равнодушно пожимало плечами: нас, дескать, их работа устраивает. На самом деле, работал за них я, а потом мне это надоело, и я уволился. Кто говорит, что мужики работают лучше? Они, блин, бухают лучше…
Теперь самое интересное. Лучшими работниками за всю мою карьеру рекламиста были… курсанты военного училища. В армии вместе с комбатом я закрутил самый масштабный бизнес-проект в своей жизни – он меня прикрывал, а я вместо несения воинской службы днём бегал по городу и искал заказчиков, а ночами проектировал оформление витрин и фасадов. Комбат выделял мне «рабов» из числа курсачей, которые официально числились в нарядах на хозработы. О, с каким усердием они вкалывали, хотя за свой труд не получали ни копейки. Но вы сами понимаете: лучше заниматься оформлением витрин вдали от начальства, чем сортиры драить или мешки с цементом таскать. К тому же я сразу ставил их в такую колею: план на день – такой-то, сделал – свободен, гуляй по городу, шали с девками, развлекайся, схалтурил – будет доложено комбату и ко мне в «рабство» больше наряда не будет.
Это вызывало такой энтузиазм, что дневную норму «рабы» выполняли к обеду, после чего с полным правом наслаждались на гражданке свободой. С тех пор я понимаю, что внеэкономические методы мотивации к труду могут быть гораздо более эффективными, чем экономические, а в комплексе они вообще дают взрывной эффект. Парадоксально, но лучше люди работают не тогда, когда ты им создашь максимально комфортные условия, а когда, фигурально выражаясь, находятся на грани голодной смерти (в этом случае ещё очень важно поставить их судьбу в жёсткую зависимость от результатов своих личных усилий).
Если объяснить ещё короче, то инстинкт самосохранения (присущий, как отдельному индивиду, так и обществу в целом) мобилизует народ на трудовой подвиг куда эффективнее, нежели алчность (инстинкт обладания). Поэтому меня совершенно не пугает Большой Пи…ец, которым обывателя стращают все, кому не лень, в том числе и я сам. Более того, я считаю БП крайне полезным, потому что только в критической ситуации у социально, умственно и духовно гнилого россиянского быдла может проснуться воля к жизни. Ну, а ежели пациент подохнет – так пускай лучше быстро, сил уже больше нет наблюдать окружающую срань.
Источник
46-ой альбом Александра Харчикова, подготовленный специально к Дню Победы. Выпуск: апрель 2012 г. Содержание: 1. Отдал бы всё Богословские и политические воззрения Патриарха Кирилла привлекли широкое внимание публики еще в бытность его митрополитом. Что и понятно. Долгое время митрополит Кирилл (Гундяев) был самым могущественным иерархом РПЦ МП, и от направления его мысли напрямую зависело направление движения всей ее идеологической машины. Правда, в те времена существовали и конкурирующие проекты. Когда же Кирилл стал Патриархом, он оказался практически единоличным выразителем "генеральной линии", ее, так сказать, генератором. Оппортунисты (такие как митрополит Климент) либо низвергнуты и задвинуты, либо помалкивают. Понятно, что внимание ко взглядам Кирилла в результате только усилилось. Однако до сих пор сколько-нибудь удовлетворительного анализа богословских воззрений Кирилла мы практически не видим. Что, в общем, объяснимо. Светским авторам нет дела до "тонкостей богословия". Партийная номенклатура безоговорочно "одобряет и поддерживает решения Центрального Комитета и лично товарища Генерального Секретаря" (следуя безошибочным курсом послениконовского Патриарха Иоакима: "Не знаю ни старыя веры, ни новыя, а что велят начальницы, то и готов творити и слушати их во всем"). Консервативные ревнители (подобные Диомиду) ищут черных кошек в черной комнате, пугаясь собственных страхов и лишь добавляя страсти и неопределенности. Изрядно баламутят воду вокруг идей Кирилла политическая конъюнктура и пристрастия, как его сторонников, так и противников. Но богословие – та самая вещь, что "не терпит суеты", а требует спокойного, взвешенного анализа. Цель данной статьи – хотя бы в малой степени восполнить недостаток такого анализа. И, в первую очередь, мы обратим внимание на основополагающие понятия, вокруг которых вращается богословская мысль Патриарха Кирилла, и наиболее актуальные для нашего бытия как христиан и как граждан страны. Это вопрос о свободе и личности. Часть 1 1. Четыре года назад, в ноябре 2005 года, мне довелось побывать на богословской конференции РПЦ МП, посвященной эсхатологическому учению Церкви. На фоне традиционной благочестивой белиберды "о роли партии и правительства в деле построения и укрепления" выступление тогда еще митрополита Кирилла было подобно бомбе, взрывающей своей энергетикой унылое, пропахшее нафталином пространство. Было физически ощутимо, как в душной атмосфере партийного съезда запахло озоном. Кирилл не мямлил по бумажке, подобно партийным геронтократам, а говорил уверенно и напористо. Его богословские посылки тут же облекались в зримую форму и энергично вбрасывались на реальное политическое поле. Как читатели уже догадались, выступление произвело на меня впечатление. И какое-то время после этой конференции я находился под обаянием митрополита Кирилла и его идей. Мне казалось, что в его лице Церковь действительно могла обрести достойного лидера, способного вытащить ее из настоящего образцового болота. С воодушевлением принял я и провозглашенную вскоре главой ОВЦС "концепцию прав и достоинства личности", увидев в ней искомую точку равновесия между "безбрежным" либерализмом и "пещерным" консерватизмом, на которой возможно построить справедливый мир. Увы, продолжая следить за динамикой развития идей митрополита Кирилла, глядя на его поступки, людей, вокруг него группирующихся, я испытывал все большее разочарование. Пока окончательно не убедился, что принимал желаемое за действительное. Что в своих поступках митрополит Кирилл менее всего руководствуется христианской этикой. Что движет им, прежде всего, властолюбие, которому подчинены и все его "мировые идеи". Что он, в первую очередь, расчетливый политик, для которого Церковь – лишь поле деятельности и трамплин для достижения личной власти. И что само богословие его – не более чем служанка политтехнологий. И когда, не так давно, я вновь внимательно перечитал тот памятный доклад, я был поражен. Я вдруг увидел там и пренебрежение этикой, и насилие над истиной, и буйный разлив демагогии, и удушение всякой свободы, и властолюбие, и безоглядный авантюризм – словом, все, что впоследствии меня так поражало в митрополите Кирилле и что стало причиной моего в нем разочарования… Но почему же я не видел этого раньше? Ведь все там шито белыми нитками (притом что трезвых голосов и тогда хватало)? Да, это серьезный вопрос. Есть о чем задуматься. Но ведь и сегодня вокруг не так уж мало не самых глупых людей, находящихся под обаянием Патриарха Кирилла. Уж, видно, такова природа человека, такова природа этого обаяния. Такова вообще природа медийной харизмы. Чем и пользуется сегодня телевидение, а в ХХ веке – тоталитарные вожди. Как Гитлеру удалось свести с ума целую страну банальными и убогими, в сущности, постулатами "Майн Камф"? А Бог его знает как. Наверно, людям просто очень хотелось быть обманутыми. Хотелось принимать желаемое за действительное. Так же и с Патриархом Кириллом. И, наверное, еще многим, кто сегодня оказался прельщен обаянием этого человека, придется, как и мне, испытать горькое разочарование. Надеюсь, что открыть глаза поможет им и сей скромный труд. 2. Прежде всего, обратимся к анализу того памятного доклада, интересного, прежде всего, тем, что в нем уже имплицитно содержатся все идеи и постулаты, которые развивались в последующие годы деятельности Кирилла, вплоть до сего дня. (И этот доклад, и сама "эсхатологическая конференция" стали во многом началом последнего рывка Кирилла в его восхождении к высшей власти). С первых слов своего доклада "Замысел Божий о человеке и свобода воли: эсхатологическая перспектива" митрополит Кирилл формулирует тему. Он намерен говорить "о такой фундаментальной категории человеческого бытия как свобода", естественно, "с точки зрения православной традиции". И в качестве зачина поминает известные слова Достоевского: "Тут дьявол с Богом борется, а поле битвы — сердца людей", замечая, что в них "кратко и точно" выражен"христианский подход к проблеме свободы". Сразу заметим, что вообще-то в этих известных словах как раз о свободе ничего и не говорится. И вообще, вырванные из контекста, они являют собой некоторую художественную гиперболу. Дьявол с Богом борются здесь как будто вовсе без участия человека. То есть, в них не только нет ни слова о свободе, но и личность человека совершенно как бы растворяется в этой космической битве (в которой слышны, к тому же, мощные обертоны манихейства). Если же мы обратимся к первоисточнику, то не обнаружив никакого христианского подхода к проблеме свободы, услышим, тем не менее, любопытные рассуждения Мити Карамазова о… красоте: "Красота – это страшная и ужасная вещь! Страшная, потому что неопределимая, и определить нельзя потому, что Бог задал одни загадки. Тут берега сходятся, тут все противоречия вместе живут… Иной высший даже сердцем человек и с умом высоким, начинает с идеала Мадонны, а кончает идеалом содомским. Еще страшнее, кто уже с идеалом содомским в душе не отрицает и идеала Мадонны, и горит от него сердце его и воистину, воистину горит, как и в юные беспорочные годы… Что уму представляется позором, то сердцу сплошь красотой. В содоме ли красота?.. Ужасно то, что красота есть не только страшная, но и таинственная вещь. Тут дьявол с Богом борется, а поле битвы – сердца людей". Итак, красота – вот та страшная и таинственная вещь, в которой все противоречия вместе живут и вокруг которой происходит эта "космическая битва" дьявола с Богом... Для нас важны здесь два момента. Во-первых, мы видим, как митрополит Кирилл довольно бездумно использует понравившиеся ему яркие образы, не интересуясь их сутью, реагируя лишь на внешний блеск (красота – страшная сила). Во-вторых, с этими словами классика и сам доклад обретает некоторый заданный полюс. И чем-то мы еще кончим?.. А пока поехали дальше. "В православной святоотеческой традиции было принято говорить не столько о свободе как таковой, сколько о воле", – утверждает далее докладчик, приглашая нас, "следуя этой традиции", вначале рассмотреть категорию воли, чтобы"после этого иметь возможность сделать выводы по поводу категории свободы". После чего быстро переходит к грехопадению: "Именно посредством воли с человеком произошла самая страшная во всей человеческой истории трагедия – грехопадение", и к логично вытекающей отсюда посылке: "Таким образом, в исцелении от греха в человеческом естестве нуждается, прежде всего, воля...". Но вот свершилось и исцеление. "После Боговоплощения человеческая воля стала проводником уже не греха, но благодати. Как когда-то через нее в человеческое естество вошел грех, так с Боговополощением через нее осуществляется спасение человека. С этой мыслью созвучны слова выдающегося русского богослова Владимира Николаевича Лосского: "Если воля Сына тождественна воле Отца, то человеческая воля, ставшая волей Слова, есть собственная Его воля, и в этой собственной Его воле содержится вся тайна нашего спасения" (Догматическое богословие). Во Христе человеческая воля получила полное согласование с волей Божественной… В Гефсимании Христос как человек показал Свою полную и безоговорочную преданность Божественной воле". Остановим на минутку этот спуск с альпийских вершин и осмотримся. Какие виртуозные пируэты успела совершить мысль Кирилла всего за несколько минут! Заявив тему доклада "о свободе" и ни слова не сказав о ее Божественных измерениях, уже на третьем-четвертом вираже докладчик привел нас к утверждению "полной и безоговорочной преданности", к императиву беспрекословного подчинения. То, о чем говорит Кирилл, есть, в сущности, школьное богословие первого класса, арифметика. И пахнет здесь отнюдь не свободой, а учительскими розгами (согласием воль учителя и ученика). К реальной жизни это никакого отношения, естественно, не имеет. Однако, сие, тем не менее, – богословие. И мысль – в целом – уже понятна. Следующим шагом человеческая воля отбрасывается вовсе, как преодоленная "святой Божественной волей", и речь теперь идет только о ней: "В чем же состоит эта Божественная воля? В святоотеческой традиции, берущей начало в Священном Писании, волей Бога именуется замысел Божий о человеке, а также те нравственные и духовные нормы, которые Бог дал человеку в заповедях. Так, псалмопевец говорит: "Еже сотворити волю Твою, Боже мой, восхотех, и закон Твой посреде чрева моего" (Пс. 39, 9). В другом месте пророк Давид просит Бога: "Научи мя творити волю Твою, яко Ты еси Бог мой" (Пс. 142, 10). Таким образом, воля Божия в библейской традиции, перешедшей затем в святоотеческую, получает значение, аналогичное современному понятию нравственной нормы, к которой человек должен стремиться, чтобы получить спасение от греха". Итак, если весь смысл спасения заключен в "исцелении воли", а дело Сына — в "полной и безоговорочной преданности", то замысел Божий о человеке состоит только в том, чтобы "творить волю Бога". И с экстатического "совершенного послушания" мы уже прямо съезжаем к понятию "нравственной нормы". Наш спуск с альпийских вершин практически завершен. Остался лишь торжественный финиш: "Воля Божия вместе с волей человеческой представляют собой две важнейшие сотериологические предпосылки. Для спасения необходимо, чтобы воля человеческая согласовывалась с волей Божией. Это согласование воль в святоотеческой традиции часто именовалось "синэргией", то есть со-действием человека и Бога". Дальше остается лишь эмпирически разрулить это откровение. Но прежде, чем мы увидим, как проделывается следующий фокус и какие политические формы находит эта этика "совершенного подчинения", вернемся к началу и попробуем выяснить, какое выражение идея свободы и замысла Божия о человеке находит в настоящем святоотеческом богословии. 3. У "выдающегося русского богослова Владимира Николаевича Лосского" мы находим совсем иные мысли. Для Вл. Лосского, следующего традиции Святых Отцов, свобода есть "печать нашей причастности Божеству, совершеннейшее создание Бога, шедевр Творца". Свобода – высшая категория творения, предшествующая бытию и человеку. Именно в свободе Бог дает место новому сюжету, центром которого является человек – свободный, и ответственный за свой выбор. Ибо цель творения высока. Цель Бога – не просто сотворить мир, но сотворить собеседника, иного бога, бога по благодати, во всем (кроме рождения) равного Себе: "Можно было бы спросить, почему же Бог создал человека свободным и ответственным? Именно потому, что Он хотел призвать его к высочайшему дару – обóжению, то есть к тому, чтобы человек в устремлении бесконечном, как бесконечен Сам Бог, становился по благодати тем, что Бог есть по Своей природе. Но этот зов требует свободного ответа. Бог хочет, чтобы порыв этот был порывом любви… а любовь предполагает свободу, возможность выбора и отказа… Чтобы быть тем, чем должен быть любящий Бога, нужно допустить возможность обратного: надо допустить возможность бунта. Только сопротивление свободы придаёт смысл согласию" (Вл. Лосский. Догматическое богословие). Итак, само понятие свободы предполагает возможность уклонения, бунта. С этой возможностью в бытие входит и трагизм. А с ним и высокая ответственность человека, являющая его Богу равное величие. Именно возможность уклонения создает достоинство свободных существ, и их потенциальное равенство Богу... Нетрудно убедиться, что это подлинное восточное богословие (освященное именами Василия Великого, Григория Богослова, Максима Исповедника) совершенно обратно тем дореволюционным школьным прописям, суррогатами которых пользует нас митрополит Кирилл. Не будем также забывать, что этика "беспрекословного подчинения" уже однажды привела Империю и ее "ведомство православного исповедания" к совершенному сокрушению. Нетрудно нам понять и дореволюционных семинаристов, хлебнувших подобного богословия и поголовно уходящих от него в революцию… Понятно также, откуда растет этика большевизма с его лагерями для "исправления заблудших душ", взлелеянных православным византинистом Константином Леонтьевым и осуществленных недоучившимся семинаристом Иосифом Джугашвили. К чему нас приведут дидактические упражнения митрополита Кирилла, мы увидим совсем скоро. А пока от понятия свободы, и в соответствии с подлинной святоотеческой традицией, обратимся к понятию… отнюдь не воли, а личности. "Личные существа – это апогей творения, потому что они могут по своему свободному выбору и по благодати стать Богом, – пишет Вл. Лосский. – Личное существо способно любить кого-то больше собственной своей природы, больше собственной своей жизни. Таким образом, личность, этот образ Божий в человеке, есть свобода человека по отношению к своей природе. Святой Григорий Нисский учит, что личность есть избавление от законов необходимости, неподвластность закону природы, возможность свободно себя определить". "Цель свободы, – говорит Вл. Лосский со ссылкой на св.Григория Богослова, – в том, чтобы добро действительно принадлежало тому, кто его избирает. Бог не хочет оставаться собственником созданного Им добра". "Бог сотворил человека животным, получившим повеление стать Богом", — вот строгое слово Василия Великого, на которое ссылается святой Григорий Богослов. Чтобы исполнить это повеление, надо быть в состоянии от него отказаться. Бог становится бессильным перед человеческой свободой, Он не может её насиловать, потому что она исходит от Его всемогущества…. Любовь Бога к человеку так велика, что она не может принуждать, ибо нет любви без уважения. Божественная воля будет всегда покоряться блужданиям, уклонениям, даже бунтам воли человеческой, чтобы привести её к свободному согласию. Таков Божественный Промысел, и классический образ педагога покажется весьма слабым каждому, кто почувствовал в Боге просящего подаяния любви нищего, ждущего у дверей души и никогда не дерзающего их взломать" (Вл. Лосский. Цит. Соч., сс. 242-244). Нетрудно увидеть, что эта высокая нравственная нота Святых Отцов не имеет ничего общего с казуистикой митрополита Кирилла. И, конечно, совсем не только в исправлении воли и в подчинении Отцу заключалось дело искупления и спасения. "Безмерность этого подвига Христова, непостижимого, как говорит апостол Павел, для самих ангелов, не может заключатся в одном только объяснении или в одной только метафоре", – справедливо замечает Вл. Лосский. И каждый выбирает то, что ему ближе. Лично мне думается, что дело спасения прежде всего – в Любви. Любовь к человеку (даже до смерти), любовь к истине и способность до конца стоять в ней, пожертвовать Собой ради нее, ради Отца, ради спасения человека – вот что ведет Сына на Крест, а вовсе не этика "полной и безоговорочной преданности"… Не "закон субботы", а закон Личности, "способной любить кого-то больше собственной своей природы, больше собственной своей жизни". Апология безоговорочного подчинения, которую презентует нам митрополит Кирилл – нечто совсем иное. И это, как говорят в Одессе, две большие разницы. И совсем скоро мы увидим, куда они нас заведут. 4. Однако вернемся к нашему лектору. Итак, мы уже спустились с вершин, и теперь, сменив горнолыжный костюм на политический фрак, продолжим наши дидактические упражнения. Как нам уже понятно, "воля человеческая по сути находится между двумя волями — Божественной и диавольской. Задача человека состоит в том, чтобы направить свою волю в согласии с волей Божественной и ни в коем случае не позволить ей согласиться с волей злых сил. То, к чему направить свою волю, зависит от самого человека...". Стоп. "Ни в коем случае не позволить ей согласиться!" Но мы-то с вами прекрасно знаем, что задача эта невыполнима, что это – утопия. Об этом красноречиво повествует Евангелие. Сказать об этом можно как о недостижимом идеале, к которому нужно стремиться. Но перед нами нечто совсем иное – это попытка представить утопию как должную необходимость (задача человека!). Грех неизбежен – вот что обязан был и что забывает сказать здесь митрополит Кирилл. И эта "запамятливость" грешит тем лукавством, от которого просит избавить нас молитва "Отче наш". Ибо без этого все сказанное предстает уже не Христианством, а самым зрелым фарисейством, дистиллированным иудейским законничеством, несовместимым с жизнью правилом. В конечном счете – совершенно бесчеловечным и убийственным. То, что говорит здесь митрополит Кирилл, – весьма близко к кодексу строителя коммунизма, но не имеет отношения к Христианству, Христу и Его победе над смертью... Евангельское христианство – нечто совсем иное. Христос, пирующий с грешниками и милующий блудниц – совсем Иной. Совсем иначе говорят нам обо всем этом и Святые Отцы. Да, человек согрешил. Но и грех человека Бог способен сделать "камнем" спасения и из "камней сих создать детей Аврааму". Вспомним хотя бы отречение Петра! Ибо согрешивший человек способен и на раскаяние. Человек, увидевший глубину своего падения, уже не будет столь строг к другим. Согрешивший Петр стал мудрее, глубже, милосерднее и, в конце концов, ближе Богу, чем не согрешавший. И падший, а затем спасенный Адам призван к более высокому званию, чем не имеющий нужды в спасении. Падение человека послужило к славе Бога. Через человеческий грех Бог стал ближе человеку, а человек Богу. Ибо "во Втором Адаме Сам Бог непосредственно соединяется с человечеством, приобщая его к Своему безмерному превосходству над ангелами" (Вл. Лосский). Ибо Бог волен и из зла творить добро. Ибо и грех, и смерть участвуют в Божией педагогике, как необходимые участники дела спасения падшего человека. Вот как пишет об этом тот же Вл. Лосский: "Проклятие смерти никогда не было со стороны Бога "судебным преследованием". Смерть была наказанием любящего Отца, а не тупым гневом тирана. Она исправляла и поучала. Она препятствовала увековечиванию расколотой жизни, была помехой беспечному пребыванию в противо-природном положении. Она не только полагала предел распаду нашей природы, но через присущую ей смертную тоску помогала человеку войти в сознание его положения и повернуться к Богу. Также и неправая воля сатаны могла проявиться только с правого соизволения Божия. Произвол сатаны был не только ограничен Божественной волей, но и использован ею, что мы видим в истории Иова. Итак, ни смерть, ни господство сатаны никогда не были чисто негативными. Они уже были знаками и средствами Божественной любви" (Вл. Лосский. Догматическое богословие, с. 283). Итак, Бог волен творить добро и из зла. В этом гениальность Бога и Его, не побоюсь сказать, мужество. Бог принимает человека и мир, и грех, и смерть, и человеческую свободу, потому что "история – это риск. Бог идет на риск. Он, Полнота, снисходит до последних пределов бытия, подточенного греховной неполнотой, чтобы вернуть свободным существам возможность спасения, не нарушая их свободы" (Вл. Лосский. Догматическое богословие). И вот в чем разница между Богом и митрополитом (ныне – Патриархом) Кириллом: Бог идет на риск. А митрополит Кирилл – не идет. И все мы прекрасно видели, как на т.н. выборах Патриарха страх этого риска непосредственно вел к тотальному уничтожению всякой свободы. "Ты должен делать добро из зла, потому что его больше не из чего делать", — заметил Роберт П. Уоррен (автор прекрасного романа "Вся королевская рать" о выдающемся демагоге, рвущемся к высшей власти). "Такими деньгами не рискуют!" – восклицал другой герой известного фильма. Вот и коренная разница между Богом и митрополитом (ныне – Патриархом) Кириллом. Потому у Бога получается великий прекрасный мир, в котором сегодня есть и грех, и ужас, и смерть, но из их трагизма и "сора" растут и красота, и добро, и гениальность, и бессмертие… А у Кирилла, как бы ни пытался он повторить Его азбучные истины, получается лишь лесть, демагогия и тоталитаризм... Который вдруг неожиданно и прорывается, проговаривается в уже следующей за сим фразе: "Способность направлять свою волю к добру или злу и называется на современном языке свободой...". На современном языке! — снисходительно бросает нам лектор… Ну, конечно. Ибо тот сакральный Божественный язык, на котором говорит митрополит Кирилл, вовсе не нуждается в этом опасном, неудобном и неблагонадежном слове. Ядущим Божественный нектар Истины оно не к чему, но для питающихся свиными рожками профанов, так и быть, сгодится. Итак, вот вам свобода. Берите, ядите, но помните, что "свобода ему (человеку) дана, чтобы он всегда выбирал добро"… И вот вам последнее, грызущее гранит, торжественное назидание: "Способность к самоопределению, или свобода, есть Божий дар, от которого нельзя отказываться. Тем не менее, им нельзя и злоупотреблять, потому что он дан во благо, чтобы человек не просто осуществлял выбор, но избирал добро, волю Божию". Здесь, не в силах поднять зараз всю грандиозность услышанного, вместить в себя столь великой вести, мы вновь вынуждены остановиться… Снимем шляпу. Минуточку молчания… А теперь смолкайте трубы, и перечтем еще раз. Итак, Нельзя отказываться, но нельзя и злоупотреблять. Ибо сие есть благо, дабы избрал его человек. Вот он, могучий таран слова Божия, сокрушающий хребет нечестивых. Вот и вся вам, граждане, свобода. Чего не хватишься, ничего нельзя. А что и можно, то уже и – необходимо! ("…не просто осуществлял выбор, но избирал добро"!). Прекрасно сказано. Это уже не арифметика, а изощренная кристальная казуистика самой высокой пробы. Безупречная теорема уничтожения всякого дыхания духа. Такая свобода! Столь великая! Изнасилованная с особым цинизмом (подобно герою фильма режиссера Алексея Германа "Хрусталев, машину") и похороненная под гранитным камнем с украсившей его золотой церковно-славянской вязью: сие есть благо – воля Божия! Спи спокойно, дарагой друг... Теперь, свершив все необходимые обряды, спустимся с этого пригорка, с которого уже слишком хорошо видно, куда клонит митрополит Кирилл. Собственно, все уже сказано, все сделано. Того, Кто принес нам весть о той, что звалась на современном языке тем, чего и поминать не следует, дабы не рыпался и не мешал провозглашать нам Свою Истину, мы с Божией помощью усмирили (как говорится:гвозди ему в руки, чтоб чего не сотворил). И теперь выбрать добро нам должно помочь... ну, конечно, как же мы сразу не догадались, – Государство! Оно, родное, оно, любимое. Синергия гражданина и городового, Церкви и власти – вот чрево, выносившее эти великие мысли. И вот к чему теперь переходим мы вместе с митрополитом Кириллом...
Анна Бусел: "Россия - к осмыслению нашего времени"
О возможности классовой борьбы на современном этапе
Украинская Национальная
Армия Спасения
"Донецкая республика"
подверглась репрессиям
Международный Круглый
стол в Донецке «Россия и Украина: проблемы сотрудничества и пути
решения»
Кто взорвал дамбы для
Тимошенко?
Новая украинская власть
запрещает другим действовать методами, которые использовала сама
Павловская больница в
Киеве переполнена людьми с Майдана
Сегодняшний день в Украине
объявляется днем выдающегося российского журналиста Михаила Леонтьева
А.Харчиков "Завет"
2. Битва за Москву (ст. Л. Бойкова в редакции А. Харчикова)
3. Завет (ст. Д. Кедрина и П. Когана в пес. версии А. Харчикова)
4. Милая, не плачь... (военный фольклор в редакции А. Х.)
5. Попрощаемся в Кронштадте (ст. А. Лебедева в пес. версии А. Х.)
6. Партбилет (ст. Дж. Алтаузена в пес. версии А. Харчикова)
7. Солдаты Волхова (ст. А. Гитовича)
8. Ветераны войны (ст. В. Сидорова)
9. Казаки за бугром (ст. А. Софронова)
10. Мужество Бреста
11. Судья (ст. Я. Смелякова)
12. Не сойдёмся на половине! (ст. М. Матусовского в пес. верс. А. Х.) 13. Ладожский лёд (ст. А. Межирова)
14. Чудесный сон (ст. А. Кушнирова)
15. Завещание бойца (ст. Г. Леонидзе)
16. Огонь (ст. В. Зянчурина)
17. Баллада о маршале Сталине (ст. Л. Ошанина)
18. С винтовкой всегда! (ст. Ливиу Деляну)
19. Песня Александра Харчикова (ст. Л. Бойкова в ред. А. Х.)
20. Верните России Победу!
21. Даёшь ополчение!
Стихи, музыка и исполнение - Александра Харчикова.
Автор выражает искреннюю признательность своему товарищу Роману Иванову
за бескорыстную помощь в аранжировке и записи песен этого диска.
Владимир Можегов. ПРАВОСЛАВНЫЙ КОММУНИЗМ КАК ПРЕДЧУВСТВИЕ. Часть 1
Архив статей Анатолия Пикалова:
