К. МАРКС О РУССКОЙ ОБЩИНЕ И ЕЕ РАЗРУШИТЕЛЯХ

 

От составителя

 

С 1873 года Карл Маркс неожиданно отложил работу над вторым и третьим томами «Капитала» и практически к ним уже не возвращался. Никто из его товарищей не подозревал об этом. Даже Энгельс узнал об этом лишь в 1883 году, разбирая рукописи своего  умершего друга.

В последнее десятилетие своей жизни Маркс обращает свой взор на Россию. Здесь со второй половины 19 в. возникло движение народнического («русского», общинного) социализма. Народники видели в русской общине, сохранившейся с ведических времен, почти готовую ячейку коммунизма, развитие которой обеспечило бы России особый, отличный от Западной Европы, некапиталистический путь исторического развития и избавило бы крестьянство от мук «вываривания в фабричном котле капитализма» - пролетаризации и пауперизации (обнищания).  

 

Маркс приступает к изучению русского языка,  читает огромное количество русской литературы. Одновременно он занимается изучением геологии, этнографии и истории первобытного общества. Специфика этих исследований и загадочное молчание Маркса в последнее десятилетие его жизни говорят о том, что он до конца дней своих думал над вопросом смены общественно-экономических формаций – вопросом, который поныне остается головной болью ученых. Всегда ли капитализм предшествует социализму? Действительно ли капитализм является более высокой ступенью общественного развития по отношению к первобытному коммунизму? И какой вывод следует из того, что высшая, коммунистическая ступень развития сходна с начальной ступенью, представляется возвращением к первобытной форме? И так далее.

 

В феврале 1881 г.  деятельница народнического движения России В.И. Засулич от имени своих товарищей обратилась к Марксу с просьбой высказать его точку зрения о перспективах исторического развития России, и особенно о судьбах русской сельской общины. В. Засулич писала Марксу также о большой популярности его «Капитала» в России и о той роли, которую эта книга играла в спорах революционеров об аграрном вопросе и о сельской общине.

    
 Марксом были составлены четыре наброска ответа на письмо Засулич. Однако то обстоятельство,  что в конце концов Маркс ограничился коротким и неопределенным ответом, говорит о его колебаниях. К великому сожалению,  эти наброски были опубликованы лишь в 1924 году. Если бы они были опубликованы в свое время, не было бы раскола революционного движения на народников и марксистов, и русские марксисты были бы избавлены от многих мучительных заблуждений и поисков своих путей к социализму в аграрной России.

 

Ведь в первом наброске ответа В. Засулич Маркс говорит, что неизбежность смены феодализма капитализмом он точно ограничил странами Западной Европы. Подчеркнем: ВЕТХОЙ Западной Европы, как называли ее русские народники. Хотя в этих набросках Маркс и не говорит о господствующем там иудеохристианском культе мамоны – капитала, которым и объясняется неизбежность капитализма в странах Запада, но об этом достаточно сказано в других работах Маркса и Энгельса. Эти же наброски Маркса являются в совокупности очерком о крестьянской общине и ее разрушителях,  - очерком, весьма актуальным и в настоящее время.

 

Поскольку тексты набросков во многом совпадают,  что усыпляет внимание читателей,  то

в данной публикации они сведены воедино, с исключением, насколько возможно,  повторов и выделением важных мест.

Полные тексты набросков см.: К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения, изд.2-е, т.19, с.400-421.

-----------------------------------------

НАБРОСКИ ОТВЕТА К.МАРКСА НА ПИСЬМО В. И. ЗАСУЛИЧ

Из 3-го наброска:

 

«Дорогая гражданка,

чтобы основательно разобрать поставленные в Вашем письме от 16 февраля вопросы, мне пришлось бы углубиться в детали и прервать срочные работы. Но и краткого изложения, которое я имею честь Вам послать, будет, надеюсь, достаточно, чтобы рассеять все недоразумения по поводу моей мнимой теории.

 

Из 1-го наброска:

 

1) Разбирая происхождение капиталистического производства (из 2-го наброска: превращение феодального производства в производство капиталистическое), я сказал, что... "основой всего этого процесса является экспроприация земледельцев. Радикально она осуществлена пока только в Англии... Но все другие страны Западной Европы идут по тому же пути".

Таким образом, я  точно ограничил «историческую неизбежность» этого процесса  СТРАНАМИ ЗАПАДНОЙ ЕВРОПЫ. А почему? Благоволите заглянуть в XXXII главу, в которой сказано:

«Уничтожение его, превращение карликовой собственности многих в гигантскую собственность немногих, эта мучительная, ужасная экспроприация трудящегося народа - вот источник, вот происхождение капитала... Частная собственность, основанная на личном труде... вытесняется капиталистической частной собственностью, основанной на эксплуатации чужого труда, на труде наемном"… В конечном счете мы имеем здесь превращение одной формы частной собственности в другую форму частной собственности». (стр. 341, столбец 2).

Из 2-го наброска.:

Таким образом, процесс, который я анализировал, заменил форму частной и раздробленной собственности работников капиталистической собственностью ничтожного меньшинства… заменил один вид собственности другим. Как можно это применять к России, где земля не является и никогда не была "частной собственностью" земледельца?... Стало быть, единственное заключение, которое они имели бы право вывести из хода вещей на Западе, сводится к следующему: чтобы установить у себя капиталистическое производство, Россия должна начать с уничтожения общинной собственности и с экспроприации крестьян, т. е. широких народных масс. Впрочем, как раз этого и желают РУССКИЕ ЛИБЕРАЛЫ (…)

Экспроприация земледельцев на Западе привела к "превращению частной и раздробленной собственности работников" в частную и концентрированную собственность капиталистов. Но это все же - замена одной формы частной собственности другой формой частной собственности. В России же речь шла бы, наоборот, о замене капиталистической собственностью СОБСТВЕННОСТИ КОММУНИСТИЧЕСКОЙ.

Конечно, если капиталистическое производство должно восторжествовать в России, то огромное большинство крестьян, т. е. русского народа, должно быть превращено в наемных рабочих и, следовательно, экспроприировано ПУТЕМ ПРЕДВАРИТЕЛЬНОГО УНИЧТОЖЕНИЯ ЕГО КОММУНИСТИЧЕСКОЙ СОБСТВЕННОСТИ. Но, во всяком случае, западный прецедент здесь ровно ничего не доказывает (…)

Прежде всего в Западной Европе смерть общинного землевладения и рождение капиталистического производства отделены друг от друга громадным промежутком времени, охватывающим целый ряд последовательных экономических революций и эволюции, из которых капиталистическое производство является лишь наиболее близкой к нам. С одной стороны, оно чудесным образом развило общественные производительные силы, но, с другой стороны, оно оказалось несовместимым с теми самыми силами, которые оно порождает. Его история есть отныне лишь история антагонизмов, кризисов, конфликтов, бедствий. В конце концов оно показало всем, за исключением тех, кто слеп в силу своей заинтересованности, свой чисто преходящий характер. Народы, у которых оно наиболее развилось, как в Европе так и в Америке, стремятся лишь к тому, чтобы разбить его оковы, заменив капиталистическое производство производством кооперативным и капиталистическую собственность – ВЫСШЕЙ ФОРМОЙ АРХАИЧЕСКОГО ТИПА СОБСТВЕННОСТИ, Т.Е. СОБСТВЕННОСТЬЮ КОММУНИСТИЧЕСКОЙ.

Из 1-го наброска:

 

Обращаясь к далекому прошлому, мы встречаем в Западной Европе повсюду ОБЩИННУЮ СОБСТВЕННОСТЬ БОЛЕЕ ИЛИ МЕНЕЕ АРХАИЧЕСКОГО ТИПА; вместе с прогрессом общества она повсюду исчезла. Почему же избегнет она этой участи в одной только России?

Отвечаю: потому, что В РОССИИ, благодаря исключительному стечению обстоятельств, СЕЛЬСКАЯ ОБЩИНА, еще существующая в национальном масштабе, может постепенно ОСВОБОДИТЬСЯ ОТ СВОИХ ПЕРВОБЫТНЫХ ЧЕРТ И РАЗВИВАТЬСЯ НЕПОСРЕДСТВЕННО КАК ЭЛЕМЕНТ КОЛЛЕКТИВНОГО ПРОИЗВОДСТВА В НАЦИОНАЛЬНОМ МАСШТАБЕ. Именно благодаря тому, что она является современницей капиталистического производства, она может усвоить его положительные достижения, не проходя через все его ужасные перипетии (…)

Если бы русские поклонники капиталистической системы стали отрицать теоретическую возможность подобной эволюции, я спросил бы их: разве для того, чтобы ввести у себя машины, пароходы, железные дороги и т. п., Россия должна была подобно Западу пройти через долгий инкубационный период развития машинного производства?..

Из 2-го наброска:

Если бы Россия была изолирована от мира, если бы она должна была сама, своими силами, добиться тех экономических завоеваний, которых Западная Европа добилась, лишь пройдя через длинный ряд эволюции - от первобытных общин до нынешнего ее состояния, то не было бы, по крайней мере в моих глазах, никакого сомнения в том, что с развитием русского общества общины были бы неизбежно осуждены на гибель. Но положение русской общины совершенно отлично от положения первобытных общин Запада. Россия - единственная страна в Европе, в которой общинное землевладение сохранилось в широком национальном масштабе, но в то же самое время Россия существует в современной исторической среде, она является современницей более высокой культуры, она связана с мировым рынком, на котором господствует капиталистическое производство.

Усваивая положительные результаты этого способа производства, она получает возможность развить и преобразовать еще АРХАИЧЕСКУЮ ФОРМУ СВОЕЙ СЕЛЬСКОЙ ОБЩИНЫ, вместо того чтобы ее разрушить (отмечу мимоходом, что ФОРМА КОММУНИСТИЧЕСКОЙ СОБСТВЕННОСТИ В РОССИИ ЕСТЬ НАИБОЛЕЕ СОВРЕМЕННАЯ ФОРМА АРХАИЧЕСКОГО ТИПА, который, в свою очередь, ПРОШЕЛ ЧЕРЕЗ ЦЕЛЫЙ РЯД ЭВОЛЮЦИИ.

 

Из 1-го наброска:

 

Если бы в момент освобождения крестьян сельская община была сразу поставлена в нормальные условия развития, если бы затем громадный государственный долг, выплачиваемый главным образом за счет крестьян, вместе с другими огромными суммами, предоставленными через посредство государства (опять-таки за счет крестьян) "новым столпам общества", превращенным в капиталистов, - если бы все эти затраты были употреблены на дальнейшее развитие сельской общины, то никто не стал бы теперь раздумывать насчет "исторической неизбежности" уничтожения общины: все признавали бы в ней элемент ВОЗРОЖДЕНИЯ РУССКОГО ОБЩЕСТВА и элемент превосходства над странами, которые еще находятся под ярмом капиталистического строя.

Другое обстоятельство, благоприятное для сохранения русской общины (путем ее развития), состоит в том, что она не только является современницей капиталистического производства, но и пережила тот период, когда этот общественный строй сохранялся еще в неприкосновенности… перед ней капитализм - в состоянии кризиса, который окончится только уничтожением капитализма, ВОЗВРАЩЕНИЕМ современных обществ к «АРХАИЧЕСКОМУ» ТИПУ ОБЩЕЙ СОБСТВЕННОСТИ или, как говорит один американский писатель, которого никак нельзя заподозрить в революционных тенденциях и который пользуется в своих исследованиях поддержкой вашингтонского правительства - "НОВЫЙ СТРОЙ", к которому идет современное общество, "БУДЕТ ВОЗРОЖДЕНИЕМ (a revival) В БОЛЕЕ СОВЕРШЕННОЙ ФОРМЕ (in a superior form) ОБЩЕСТВА АРХАИЧЕСКОГО ТИПА". Итак, не следует особенно БОЯТЬСЯ СЛОВА «АРХАИЧЕСКИЙ»[1].

Но тогда нужно было бы, по крайней мере, знать эти последовательные изменения. Мы же ничего о них не знаем.

Историю разложения первобытных общин (было бы ошибочно ставить их всех на одну доску; подобно геологическим образованиям и в этих исторических образованиях есть ряд типов первичных, вторичных, третичных и т. д.) еще предстоит написать. До сих пор мы имели только скудные наброски. Во всяком случае, исследование предмета продвинулось достаточно далеко, чтобы можно было утверждать: 1) что жизнеспособность первобытных общин была неизмеримо выше жизнеспособности семитских, греческих, римских и прочих обществ, а тем более жизнеспособности современных капиталистических обществ; 2) что причины их распада вытекают из экономических данных, которые мешали им пройти известную ступень развития, из исторической среды, отнюдь не аналогичной исторической среде современной русской общины.

Читая истории первобытных общин, написанные буржуазными авторами, нужно быть настороже. Они не останавливаются даже перед подлогами. Например, сэр Генри Мейн[2], который был ревностным сотрудником английского правительства в деле НАСИЛЬСТВЕННОГО РАЗРУШЕНИЯ ИНДИЙСКИХ ОБЩИН, лицемерно уверяет нас, что все благородные усилия правительства поддержать эти общины разбились о стихийную силу экономических законов!

Так или иначе, эта община погибла в обстановке непрестанных войн, внешних и внутренних; она умерла, вероятно, насильственной смертью. Когда германские племена захватили Италию, Испанию, Галлию и т. д., община архаического типа тогда уже не существовала. Однако ее природная жизнеспособность доказывается двумя фактами. Есть отдельные экземпляры, которые пережили все перипетии средних веков и сохранились до наших дней, например на моей родине - в Трирском округе. Но наиболее важно то, что она так ясно запечатлела свои характерные особенности на сменившей ее общине, - общине, в которой пахотная земля стала частной собственностью, между тем как леса, пастбища, пустоши и пр. еще остаются общинной собственностью, - что Маурер, изучив эту общину вторичной формации, мог восстановить строение ее АРХАИЧЕСКОГО ПРОТОТИПА. Благодаря перенятым у последнего характерным чертам НОВАЯ ОБЩИНА, введенная германцами во всех покоренных странах, СТАЛА В ТЕЧЕНИЕ ВСЕХ СРЕДНИХ ВЕКОВ (NB: ГОСПОДСТВО ИУДЕОХРИСТИАНСТВА – А.Б.)  ЕДИНСТВЕННЫМ ОЧАГОМ СВОБОДЫ И НАРОДНОЙ ЖИЗНИ.

Если после эпохи Тацита мы ничего не знаем ни о жизни общины, ни о том, каким образом и когда она исчезла, то нам известен, по крайней мере благодаря рассказу Юлия Цезаря, отправной пункт этого процесса. В его время земля уже ежегодно переделялась между РОДАМИ И КРОВНОРОДСТВЕННЫМИ ОБЪЕДИНЕНИЯМИ [tribus des confederations] германцев, но еще не между индивидуальными членами общины. Таким образом, сельская община в Германии ВЫШЛА ИЗ НЕДР ОБЩИНЫ БОЛЕЕ АРХАИЧЕСКОГО ТИПА. Она была здесь продуктом спонтанного развития, а вовсе не была привнесена из Азии в готовом виде. Там – В ОСТ-ИНДИИ – ОНА ТАКЖЕ ВСТРЕЧАЕТСЯ, и всегда в качестве ПОСЛЕДНЕГО ЭТАПА ИЛИ ПОСЛЕДНЕГО ПЕРИОДА АРХАИЧЕСКОЙ ФОРМАЦИИ.

 

Из 3-го наброска:

 

Я уделяю этому доводу внимание лишь постольку, поскольку он основывается на европейском опыте. Что касается, например, Ост-Индии, то все, за исключением разве сэра Г. Мейна и других людей того же пошиба, знают, что там уничтожение общинной собственности на землю было лишь актом английского вандализма, ТОЛКАВШИМ туземный народ НЕ ВПЕРЕД, А НАЗАД (…)

"Сельская община" встречается также в Азии, у афганцев и др., но она повсюду представляет собой самый новый тип общины и, так сказать, последнее слово АРХАИЧЕСКОЙ ОБЩЕСТВЕННОЙ ФОРМАЦИИ. Чтобы отметить этот факт, я и остановился на некоторых деталях, касающихся германской общины.

 

Из 1-го наброска:

 

Чтобы судить о возможных судьбах сельской общины с точки зрения чисто теоретической, т. е. предполагая постоянно нормальные условия жизни, мне нужно теперь отметить некоторые характерные черты, отличающие "земледельческую общину" от более древних типов.

Прежде всего, ВСЕ БОЛЕЕ РАННИЕ ПЕРВОБЫТНЫЕ ОБЩИНЫ покоятся НА КРОВНОМ РОДСТВЕ своих членов; РАЗРЫВАЯ ЭТУ сильную, но УЗКУЮ СВЯЗЬ, земледельческая община оказывается БОЛЕЕ СПОСОБНОЙ РАСШИРЯТЬСЯ и выдерживать соприкосновение с чужими.

Затем, внутри нее, дом и его придаток - двор уже являются частной собственностью земледельца, между тем как уже задолго до появления земледелия ОБЩИЙ ДОМ БЫЛ ОДНОЙ ИЗ МАТЕРИАЛЬНЫХ ОСНОВ ПРЕЖНИХ ФОРМ ОБЩИНЫ.

Наконец, хотя пахотная земля остается общинной собственностью, она периодически переделяется между членами земледельческой общины, так что каждый земледелец обрабатывает своими силами назначенные ему поля и присваивает себе лично плоды этой обработки, между тем как в более древних общинах производство ведется сообща и распределяются только продукты. Этот первобытный тип кооперативного или коллективного производства был, разумеется, результатом слабости отдельной личности, а не обобществления средств производства.

 

Из 3-го наброска:

 

Теперь нам нужно рассмотреть наиболее характерные черты, отличающие "земледельческую общину" от общин более древних.

1) Все другие общины покоятся на отношениях КРОВНОГО РОДСТВА МЕЖДУ ИХ ЧЛЕНАМИ. В них допускаются лишь кровные или усыновленные родственники. Их структура есть структура генеалогического древа. "Земледельческая община" была первым социальным объединением людей свободных, НЕ СВЯЗАННЫХ КРОВНЫМИ УЗАМИ.

2) В земледельческой общине дом и его придаток - двор были частным владением земледельца. Общий дом и коллективное жилище были, наоборот, экономической основой более древних общин, задолго до становления пастушеской и земледельческой жизни. Конечно, встречаются земледельческие общины, в которых дома, хотя и перестали служить коллективным жилищем, периодически меняют владельцев. Индивидуальное пользование сочетается, таким образом, с общей собственностью. Но такие общины носят еще печать своего происхождения: они находятся в состоянии переходном от общины более архаической к земледельческой общине в собственном смысле.

3) Пахотная земля, неотчуждаемая и общая собственность, периодически переделяется между членами земледельческой общины, так что каждый собственными силами обрабатывает отведенные ему поля и урожай присваивает единолично. В общинах более древних работа производится сообща, и общий продукт, за исключением доли, откладываемой для воспроизводства, распределяется постепенно, соразмерно надобности потребления.

Понятно, что дуализм, свойственный строю земледельческой общины, может служить для нее источником большой жизненной силы. Освобожденная от крепких, но тесных уз кровного родства, она получает прочную основу в общей собственности на землю и в общественных отношениях, из нее вытекающих, и в то же время дом и двор, являющиеся исключительным владением индивидуальной семьи, парцеллярное хозяйство и частное присвоение его плодов способствуют развитию личности, несовместимому с организмом более древних общин.)

 

Из 2-го наброска:

 

 4) АРХАИЧЕСКАЯ ИЛИ ПЕРВИЧНАЯ ФОРМАЦИЯ ЗЕМНОГО ШАРА состоит из целого ряда напластований различных периодов, из которых одни ложились на другие. Точно так же АРХАИЧЕСКАЯ ОБЩЕСТВЕННАЯ ФОРМАЦИЯ открывает нам ряд различных этапов, отмечающих собой последовательно сменяющие друг друга эпохи. РУССКАЯ СЕЛЬСКАЯ ОБЩИНА принадлежит к самому новому типу в этой цепи. Земледелец уже владеет в ней на правах частной собственности домом, в котором он живет, и огородом, который является его придатком. Вот первый разлагающий элемент архаической формы, не известный более древним типам. С другой стороны, последние [более древние типы] покоятся все на отношениях КРОВНОГО РОДСТВА между членами общины, между тем как тип, к которому принадлежит РУССКАЯ ОБЩИНА, УЖЕ СВОБОДЕН ОТ ЭТОЙ УЗКОЙ СВЯЗИ. Это открывает более широкий простор для ее развития…  

 Легко понять, что свойственный "земледельческой общине" дуализм может служить для нее источником большой жизненной силы, потому что, с одной стороны, общая собственность и обусловливаемые ею общественные отношения придают прочность ее устоям, в то время как частный дом, парцеллярная обработка пахотной земли и частное присвоение ее плодов допускают РАЗВИТИЕ ЛИЧНОСТИ, НЕ СОВМЕСТИМОЕ С УСЛОВИЯМИ БОЛЕЕ ДРЕВНИХ ОБЩИН.

Подхожу теперь к существу вопроса. Незачем скрывать, что АРХАИЧЕСКИЙ ТИП, К КОТОРОМУ ПРИНАДЛЕЖИТ РУССКАЯ ОБЩИНА, таит в себе внутренний дуализм, который, при наличии определенных исторических условий, может повлечь за собой ее ГИБЕЛЬ. Собственность на землю общая, но каждый крестьянин, подобно мелкому западному крестьянину, обрабатывает свое поле своими собственными силами. Общинная собственность, парцеллярная обработка земли - это сочетание, полезное в эпохи более отдаленные, становится опасным в наше время. С одной стороны, движимое имущество, элемент, играющий все более и более важную роль в самом земледелии, все сильнее дифференцирует имущественное положение членов общины и вызывает в ней, особенно под фискальным давлением государства, борьбу интересов; с другой стороны, утрачивается экономическое преимущество общинного землевладения как базы кооперативного и согласованного труда. Но не нужно забывать, что в использовании не подвергающихся разделу лугов русские крестьяне уже применяют коллективный образ действий, что их привычка к артельным отношениям значительно облегчила бы им переход от парцеллярной обработки к обработке коллективной, что физическая конфигурация русской почвы благоприятствует соединенной обработке с применением машин в широком масштабе и что, наконец, русское общество, так долго жившее на счет сельской общины, обязано авансировать ей первоначальные средства, необходимые для этого изменения. Разумеется, речь идет только о постепенном изменении, которое нужно было бы начать с того, чтобы поставить общину в нормальное положение на ее нынешней основе.

Из 1-го наброска:

 

Но не менее очевидно, что тот же дуализм может со временем стать ИСТОЧНИКОМ РАЗЛОЖЕНИЯ. Оставляя в стороне все влияния враждебной среды, уже одно ПОСТЕПЕННОЕ НАКОПЛЕНИЕ ДВИЖИМОГО ИМУЩЕСТВА, начинающееся с накопления скота (допуская накопление богатства даже в виде крепостных), все более и более значительная роль, которую движимое имущество играет в самом земледелии, и множество других обстоятельств, неотделимых от этого накопления, но изложение которых отвлекло бы меня слишком далеко, - все это действует как ЭЛЕМЕНТ, РАЗЛАГАЮЩИЙ ЭКОНОМИЧЕСКОЕ И СОЦИАЛЬНОЕ РАВЕНСТВО, и порождает в недрах самой общины столкновение интересов, которое сначала влечет за собой превращение пахотной земли в частную собственность и которое кончается частным присвоением лесов, пастбищ, пустошей и пр., уже ставших ОБЩИННЫМИ ПРИДАТКАМИ ЧАСТНОЙ СОБСТВЕННОСТИ. Именно поэтому "ЗЕМЛЕДЕЛЬЧЕСКАЯ ОБЩИНА" повсюду представляет собой НОВЕЙШИЙ ТИП АРХАИЧЕСКОЙ ОБЩЕСТВЕННОЙ ФОРМАЦИИ, и поэтому же в историческом движении ЗАПАДНОЙ ЕВРОПЫ, древней и современной, ПЕРИОД ЗЕМЛЕДЕЛЬЧЕСКОЙ ОБЩИНЫ является переходным периодом ОТ ОБЩЕЙ СОБСТВЕННОСТИ К ЧАСТНОЙ СОБСТВЕННОСТИ, от первичной формации к формации вторичной. Но значит ли это, что при всех обстоятельствах развитие "земледельческой общины" должно следовать этим путем? Отнюдь нет. Ее конститутивная форма допускает такую альтернативу: либо заключающийся в ней элемент частной собственности одержит верх над элементом коллективным, либо последний одержит верх над первым. Все зависит от исторической среды, в которой она находится... a priori возможен и тот, и другой исход, но для каждого из них, очевидно, необходима совершенно различная историческая среда.

3) Россия - единственная европейская страна, в которой "земледельческая община" сохранилась в национальном масштабе до наших дней. Она не является, подобно Ост-Индии, добычей чужеземного завоевателя. В то же время она не живет изолированно от современного мира. С одной стороны, общая земельная собственность дает ей возможность непосредственно и постепенно превращать парцеллярное и индивидуалистическое земледелие в земледелие коллективное, и русские крестьяне уже осуществляют его на лугах, не подвергающихся разделу. Физическая конфигурация русской почвы благоприятствует применению машин в широком масштабе. Привычка крестьянина к артельным отношениям облегчает ему переход от парцеллярного хозяйства к хозяйству кооперативному, и, наконец, русское общество, так долго жившее на его счет, обязано предоставить ему необходимые авансы для такого перехода. (В рукописи далее зачеркнуто: "Необходимо, конечно, начать с того, чтобы привести общину в нормальное состояние на нынешней основе, потому что крестьянин повсюду является противником всяких крутых перемен". Ред.) С другой стороны, одновременное существование западного производства, господствующего на мировом рынке, позволяет России ввести в общину все положительные достижения, добытые капиталистическим строем, не проходя сквозь его кавдинские ущелья [3]. (…)

Есть одна характерная черта у русской "земледельческой общины", которая служит источником ее слабости и неблагоприятна для нее во всех отношениях. Это - ее изолированность, отсутствие связи между жизнью одной общины и жизнью других, этот локализованный микрокосм, который НЕ ПОВСЮДУ встречается как имманентная характерная черта этого типа, но который повсюду, где он встречается, воздвиг над общинами более или менее централизованный деспотизм. Объединение северных русских республик доказывает, что эта эволюция, которая первоначально вызвана была, по-видимому, обширным протяжением территории, была в значительной степени закреплена политическими судьбами, пережитыми Россией со времен монгольского нашествия. Ныне этот недостаток весьма легко устраним. Следовало бы просто заменить волость, учреждение правительственное, собранием выборных от крестьянских общин, которое служило бы экономическим и административным органом, защищающим их интересы (…)

Разумеется, ЭВОЛЮЦИЯ ОБЩИНЫ совершалась бы постепенно, и первым шагом в этом направлении было бы создание для нее нормальных условий на ее нынешней основе (В рукописи далее зачеркнуто: "А историческое положение русской "сельской общины" не имеет себе подобных! В Европе она одна сохранилась не в виде рассеянных обломков, наподобие тех редких явлений и мелких курьезов, обломков первобытного типа, которые еще недавно встречались на Западе, но как чуть ли не господствующая форма народной жизни на протяжении огромной империи. Если в общей собственности на землю она имеет основу коллективного присвоения, то ее историческая среда - одновременно с ней существующее капиталистическое производство - предоставляет ей уже готовые материальные условия совместного труда в широком масштабе. Следовательно, она может использовать положительные приобретения капиталистического строя, не проходя сквозь его кавдинские ущелья. Парцеллярное земледелие она может постепенно заменить крупным земледелием с применением машин, для которых так благоприятен физический рельеф русских земель. Она может, следовательно, стать непосредственным отправным пунктом экономической системы, к которой тяготеет современное общество, и зажить новой жизнью, не прибегая к самоубийству. Для начала нужно было бы, напротив, поставить ее в нормальное положение". Ред.)

Но ей противостоит земельная собственность, держащая в своих руках почти половину - притом лучшую - земель, не считая земель государственных. Именно поэтому сохранение "сельской общины" путем ее дальнейшей эволюции совпадает с общим движением русского общества, возрождение которого может быть куплено только этой ценой. Даже с чисто экономической точки зрения Россия может выйти из тупика, в котором находится ее земледелие, только путем развития своей сельской общины; попытки выйти из него при помощи капиталистической аренды на английский лад были бы тщетны: эта система противна всем сельскохозяйственным условиям страны.

Оставляя в стороне все бедствия, угнетающие в настоящее время русскую "сельскую общину", и принимая во внимание лишь форму ее строения и ее историческую среду, нужно признать, что с первого же взгляда очевидно, что одна из ее основных характерных черт - общая собственность на землю - образует естественную основу коллективного производства и присвоения. Помимо того, привычка русского крестьянина к АРТЕЛЬНЫМ ОТНОШЕНИЯМ облегчила бы ему переход от парцеллярного хозяйства к ХОЗЯЙСТВУ КОЛЛЕКТИВНОМУ, которое он в известной мере ведет уже на не подвергающихся разделу лугах, при осушительных работах и других предприятиях, представляющих общий интерес.

Но для того, чтобы коллективный труд мог заменить в самом земледелии труд парцеллярный, источник частного присвоения, - нужны две вещи: экономическая потребность в таком преобразовании и материальные условия для его осуществления...

Но оборудование, удобрение, агрономические методы и пр. - все необходимые для коллективного труда средства - где их найти? Именно здесь-то и скажется крупное превосходство РУССКОЙ «СЕЛЬСКОЙ ОБЩИНЫ» над архаическими общинами того же типа. ОНА ОДНА СОХРАНИЛАСЬ В ЕВРОПЕ В ШИРОКОМ, НАЦИОНАЛЬНОМ МАСШТАБЕ. Она находится благодаря этому в исторической среде, в которой существующее одновременно с ней капиталистическое производство предоставляет ей все условия коллективного труда… Физическая конфигурация русских земель благоприятствует сельскохозяйственной обработке при помощи машин, организуемой в широком масштабе и осуществляемой кооперативным трудом. Что же касается первоначальных организационных издержек, интеллектуальных и материальных, - то русское общество обязано предоставить их "сельской общине", за счет которой оно жило так долго и в которой оно ЕЩЕ ДОЛЖНО ИСКАТЬ СВОЙ «ИСТОЧНИК ВОЗРОЖДЕНИЯ».

Лучшим доказательством того, что такое развитие "сельской общины" соответствует направлению исторического процесса нашего времени, служит роковой кризис, претерпеваемый капиталистическим производством в европейских и американских странах, в которых оно наиболее развилось, - кризис, который кончится уничтожением капитализма и ВОЗВРАЩЕНИЕМ СОВРЕМЕННОГО ОБЩЕСТВА К ВЫСШЕЙ ФОРМЕ НАИБОЛЕЕ АРХАИЧЕСКОГО ТИПА – К КОЛЛЕКТИВНОМУ ПРОИЗВОДСТВУ И КОЛЛЕКТИВНОМУ ПРИСВОЕНИЮ.

4) Чтобы быть в состоянии развиваться, необходимо прежде всего жить, а ведь ни для кого не секрет, что в данное время жизнь "сельской общины" находится в опасности.

Чтобы экспроприировать земледельцев, нет необходимости изгнать их с их земель, как это было в Англии и в других странах; точно так же нет необходимости уничтожить общую собственность посредством указа. Попробуйте сверх определенной меры отбирать у крестьян продукт их сельскохозяйственного труда - и, несмотря на вашу жандармерию и вашу армию, вам не удастся приковать их к их полям! В последние годы Римской империи провинциальные декурионы - не крестьяне, а земельные собственники - бросали свои дома, покидали свои земли, даже продавали себя в рабство, только бы избавиться от собственности, которая стала лишь официальным предлогом для беспощадного и безжалостного вымогательства.

С самого так называемого освобождения крестьян русская община поставлена была государством в ненормальные экономические условия, и с тех пор оно не переставало угнетать ее с помощью сосредоточенных в его руках общественных сил. Обессиленная его фискальными вымогательствами, оказавшаяся беспомощной, она стала объектом эксплуатации со стороны торговца, помещика, ростовщика. Это угнетение извне обострило уже происходившую внутри общины борьбу интересов и ускорило развитие в ней элементов РАЗЛОЖЕНИЯ. Но это еще не все. (В рукописи далее зачеркнуто: "За счет крестьян государство выпестовало те наросты капиталистической системы, которые легче всего было привить - биржу, спекуляцию, банки, акционерные общества, железные дороги, дефицит которых оно покрывает и авансом выплачивает прибыль предпринимателям, и т. д. и т. д." Ред.)  За счет крестьян государство выпестовало те отрасли западной капиталистической системы, которые, нисколько не развивая производственных возможностей сельского хозяйства, особенно способствуют более легкому и быстрому расхищению его плодов непроизводительными посредниками. Оно способствовало, таким образом, обогащению нового капиталистического паразита, который высасывал и без того оскудевшую кровь из "сельской общины" (…)

Словом, государство оказало свое содействие ускоренному развитию технических и экономических средств, наиболее способных облегчить и ускорить эксплуатацию земледельца, т. е. наиболее мощной производительной силы России, и обогатить "новые столпы общества".

5) Это стечение разрушительных влияний, если только оно не будет разбито мощным противодействием, должно естественно привести к гибели сельской общины.

Но спрашивается: почему все эти интересы (включая крупные промышленные предприятия, находящиеся под правительственной опекой), которым так выгодно нынешнее положение сельской общины, почему стали бы они стремиться убить курицу, несущую для них золотые яйца? Именно потому, что они чувствуют, что "это современное положение" не может продолжаться, что, следовательно, нынешний способ эксплуатации уже не годится. Бедственное положение земледельца уже истощило землю, которая становится бесплодной. Хорошие урожаи чередуются с голодными годами. Средние цифры за последние десять лет показывают не только застой, но даже падение сельскохозяйственного производства. Наконец, впервые России приходится ввозить хлеб, вместо того чтобы вывозить его. Следовательно, нельзя терять времени. Нужно с этим покончить. Нужно создать средний сельский класс из более или менее состоятельного меньшинства крестьян, а большинство крестьян превратить просто в пролетариев. С этой-то целью представители "новых столпов общества" и выставляют самые раны, нанесенные общине, как естественные симптомы ее дряхлости.

Так как стольким различным интересам и, в особенности, интересам "новых столпов общества", выросших под благожелательной к ним властью Александра II, выгодно было нынешнее положение "сельской общины", - для чего же им сознательно добиваться ее смерти? Почему их представители выставляют нанесенные ей раны как неопровержимое доказательство ее естественной дряхлости? Почему хотят они убить курицу, несущую золотые яйца?

Просто потому, что благодаря экономическим фактам, анализ которых завел бы меня слишком далеко, перестало быть тайной, что нынешнее положение общины не может больше продолжатъся, что просто в силу хода вещей нынешний способ эксплуатации народных масс уже не годится. Следовательно, нужно что-то новое, и это новое, преподносимое в самых разнообразных формах, сводится постоянно к следующему: УНИЧТОЖИТЬ ОБЩИННУЮ СОБСТВЕННОСТЬ, дать более или менее состоятельному меньшинству крестьян сложиться в сельский средний класс, а огромное большинство превратить просто в пролетариев.

С одной стороны, "сельская община" почти доведена до края гибели; с другой - ее подстерегает МОЩНЫЙ ЗАГОВОР, ЧТОБЫ НАНЕСТИ ЕЙ ПОСЛЕДНИЙ УДАР. Чтобы спасти русскую общину, нужна русская революция. Впрочем, ТЕ, В ЧЬИХ РУКАХ ПОЛИТИЧЕСКИЕ И СОЦИАЛЬНЫЕ СИЛЫ, ДЕЛАЮТ ВСЕ ВОЗМОЖНОЕ, ЧТОБЫ ПОДГОТОВИТЬ МАССЫ К ТАКОЙ КАТАСТРОФЕ.

И в то время как обескровливают и терзают общину, обеспложивают и истощают ее землю, литературные лакеи "новых столпов общества" иронически указывают на нанесенные ей раны, как на симптомы ее естественной и неоспоримой дряхлости, и уверяют, что она умирает естественной смертью и что сократить ее агонию было бы добрым делом. РЕЧЬ ИДЕТ ЗДЕСЬ, таким образом, уже не о проблеме, которую нужно разрешить, а просто-напросто О ВРАГЕ, которого нужно сокрушить. ЧТОБЫ СПАСТИ РУССКУЮ ОБЩИНУ, НУЖНА РУССКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ. Впрочем, русское правительство и "новые столпы общества" делают все возможное, чтобы подготовить массы к такой катастрофе. Если революция произойдет в надлежащее время, если она сосредоточит все свои силы, чтобы обеспечить свободное РАЗВИТИЕ СЕЛЬСКОЙ ОБЩИНЫ, последняя вскоре станет элементом ВОЗРОЖДЕНИЯ РУССКОГО ОБЩЕСТВА и элементом превосходства над странами, которые находятся под ярмом капиталистического строя.

Из 2-го наброска:

Оставляя в стороне все более или менее теоретические вопросы, нет надобности говорить Вам, что в настоящее время самому СУЩЕСТВОВАНИЮ РУССКОЙ ОБЩИНЫ УГРОЖАЕТ ОПАСНОСТЬ со стороны действующих заодно против нее МОЩНЫХ ИНТЕРЕСОВ. Известный род капитализма, вскормленный за счет крестьян при посредстве государства, ПРОТИВОСТОИТ ОБЩИНЕ; он заинтересован в том, ЧТОБЫ ЕЕ РАЗДАВИТЬ. В интересах помещиков также создать из более или менее состоятельных крестьян средний сельскохозяйственный класс и превратить бедных земледельцев, т. е. массу их, в простых наемных рабочих, т. е. - обеспечить себя дешевым трудом. Да и как может сопротивляться община, раздавленная вымогательствами государства, ограбленная торговцами, эксплуатируемая помещиками, подрываемая изнутри ростовщиками!

Жизни русской общины угрожает не историческая неизбежность, не теория, а угнетение государством и эксплуатация проникшими в нее капиталистами, взращенными за счет крестьян тем же государством»

Написано Марксом в конце февраля - начале марта 1881 г.  

Впервые опубликовано в «Архиве К. Маркса и Ф. Энгельса». М., 1924. Кн.I.

 

ИЗ ПИСЬМА К. МАРКСА В.И. ЗАСУЛИЧ:

 

«Дорогая гражданка!

Болезнь нервов, периодически возвращающаяся в течение последних десяти лет, помешала мне раньше ответить на Ваше письмо от 16 февраля. Сожалею, что не могу дать Вам пригодный для опубликования краткий ответ па вопрос, с которым Вы изволили обратиться ко мне. Несколько месяцев тому назад я уже обещал Петербургскому комитету работу на ту же тему. Надеюсь, однако, что достаточно будет нескольких строк, чтобы у Вас не осталось никакого сомнения относительно недоразумения по поводу моей мнимой теории (…)

Анализ, представленный в "Капитале", не дает, следовательно, доводов ни за, ни против жизнеспособности русской общины. Но специальные изыскания, которые я произвел на основании материалов, почерпнутых мной из первоисточников, убедили меня, что эта община является точкой опоры социального возрождения России, однако для того чтобы она могла функционировать как таковая, нужно было бы прежде всего устранить тлетворные влияния, которым она подвергается со всех сторон, а затем обеспечить ей нормальные условия свободного развития».

Написано К. Марксом 8 марта 1881 г. Впервые опубликовано в "Архиве К. Маркса и Ф. Энгельса", книга 1,1924

----------------------------------------

Составитель А.И. Бусел

http://hrist-commun.narod.ru

 

PS.  Когда Маркс писал о мощном заговоре против сельской общины, он, конечно, знал о заговорщиках.  Разумеется, заговорщики тоже знали о нем. Надо полагать, они не обходили его своим вниманием, на него оказывалось давление. Сейчас можно только догадываться о том огромнейшем напряжении, в котором приходилось работать Марксу. В своем ответе В.И. Засулич он пишет о болезни нервов, не покидающей его в последнее десятилетие. Известно, что в последние годы он страдал чудовищными головными болями, хронической бессонницей, непрекращающимся карбункулезом. Смерть жены Женни в декабре 1881 г. вызвала резкое ухудшение его здоровья, а последовавшая затем  смерть старшей дочери Маркса (январь 1883 г.) окончательно подкосила его. 14 марта 1883 года  Маркс умер.

Сегодня его очерк о древней общине предстает как завещание великого мыслителя всем людям, кто не утратил, несмотря на все усилия нынешних заговорщиков, лучшие качества своего духа: общинность, коллективизм, братство, соблюдение равенства.

«Община является точкой опоры социального возрождения России».

На главную страницу